Если бы Уинди спросили, что с ней было после ареста, она бы не ответила. Не потому, что не хотела вспоминать — она просто не помнила. Ни того, как её, закованную в цепь, привели в тюрьму замка Саламандры; ни того, что ей говорили по пути; ни того, о чём её в ту ночь допрашивали. Потрясение от случившегося было так велико, что полностью опустошило её: там, где раньше бурлил поток мыслей, чувств и желаний, осталась только голая, тоскливая, беспросветная серость. Казалось, у неё вырвали душу: она смотрела, но не видела; слышала, но не слушала; отвечала, но не говорила. Ходила и дышала — но не жила.
Дни тянулись. Бесконечные ритуалы, осмотры, обследования, проверки, допросы — снова и снова. Раньше она бы уже взвыла с досады, проклиная бездушную канцелярщину — теперь всё это раздражало её не больше, чем звук глухого, а свет слепого. Она шла, куда велели, и делала, что просили. А когда вечером её возвращали в камеру, забивалась в дальний угол и сидела, прислонившись к прохладной стене, молясь об одном: заснуть. Заснуть, чтобы наутро открыть глаза и понять: это был просто очередной кошмар.
Хотелось проснуться и увидеть весёлых солнечных зайчиков, скачущих по комнате. Поваляться в постели, потом спуститься к завтраку. Сесть за стол, а напротив, в плетёном кресле — мама. Улыбается. Спрашивает, как спалось. Смеётся, слушая жалобы на Сандра и на то, что на работу надо к восьми. Говорит: «Ладно, будь умницей!» и гладит по голове.
Но сквозь тюремный камень не пробивалось ни единого лучика.
Лязганье замков и резкие окрики, извещающие о том, что время завтракать и идти на омовение — вот с чего начиналось каждое утро.
Слуги, приставленные к ней, поначалу вели себя тише воды, но за прошедшие дни привыкли к тому, что их подопечной всё безразлично, и осмелели. Настолько, что стали без стеснения болтать о всяких своих делишках, а порой даже сплетничали в её присутствии.
Сегодня, сопровождая её в камеру после омовения, один из них, по лицу знатный выпивоха, принялся горячечно, будто ему жгло язык, нашёптывать идущему рядом:
— ... она, говорю, как пить дать она! Во всём она виновата!
Но от него отмахнулись, как от назойливого насекомого.
— Хорош врать-то. Совесть поимей!
— Да чтоб мне провалиться, если вру! Рядом с кабинетом лорда был, вот этими вот ушами слышал! Факт настоящий!
— Ну и что ты там слышал?
— А то и слышал, что Мия Эйрис всё организовала, чтоб осквернённую печать на площади вырезать.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Следуя за ветром, часть 1
Viễn tưởngЧто бы вы делали, если бы узнали, что человек, которого вы считали идеальным - предатель? Как понять где добро, а где зло; что хорошо, а что плохо; кто жертва, а кто - преступник? Ведь глазам чётко видно лишь то, на что падает свет. Жанры: тёмное фэ...
