let me go

first and last

За окном медленно расцветал рассвет, окрашивая сонный город в теплый розовый цвет. Солнечные лучи, свободно пробиваясь в небольшую комнатку сквозь незашторенное окно, касались лица Юнги. Недовольно поморщившись, Мин отвернулся к стене, вот только спать ему больше не хотелось. Поворочавшись пару минут, он протянул руку вперед, но не нащупав Чимина, открыл глаза, озадаченно осматривая комнату. Никого.

«Ранняя пташка», — подумал Мин, поднимаясь с постели.

Едва он успел выйти в коридор, как в нос моментально ударил запах свежеиспеченных вафель и кофе. Подойдя к кухне, он остановился, уставившись на сидящего к нему спиной Чимина. Его фигура, освещенная по контуру розовым оттенком рассвета, казалась Юнги невероятно милой. Он любил его таким: домашним, уютным, потягивающим черный кофе ранним утром. Сонно улыбнувшись, Мин подошел к нему, легко чмокнув в макушку.

— Доброе утро, детка, — произнес он.
— Ты рано, — удивился Пак, — Сейчас пять утра.
— Знаю, — улыбнулся Юнги, наливая кофе, — Как малыш?
— Не дает мне спать, — омега заботливо прогладил ладошкой свой округлившийся живот, — Хочет поскорее увидеть нас.

Альфа ярко улыбнулся, осознавая, что совсем скоро их малыш появится на свет. Они с Чимином пытались зачать ребенка несколько лет кряду, но ничего не получалось. Они пережили три выкидыша, на которые врачи только непонимающе разводили руками.

«Вы не сможете выносить ребенка», — раз за разом повторяли они.

Но ни Юнги, ни Чимин не собирались сдаваться. И у них получилось. Второй триместр подходил к концу, все анализы в норме, угрозы выкидыша не было и, слава богу, нет до сих пор. Это стало для них настоящим чудом.

— Чем планируешь заняться сегодня? — спросил альфа.
— Хочу навестить Тэхена, — ответил Чимин, — Они с Чонгуком пару дней назад вернулись из медового месяца.
— Давай на выходных сходим вместе? — заволновался Мин, — Мне сон плохой приснился.

Юнги никогда не был суеверным, не верил в вещие сны и божьи предзнаменования, но тот сон был так чертовски реалистичен, что Мин на самом деле испугался. Он помнил его обрывисто, но прекрасно знал — то, что в нем произошло, было абсолютно ужасно.

— Это был не сон, — омега поднял на него полный отчаяния взгляд, — Отпусти меня.