Сквозь смерть

Глава 10

– Ты несешь какой-то бред…, - выдохнул резко Женя, отталкивая от себя пьяного парня, – Ты пьян, ты не понимаешь, что говоришь…
Тихий шепот разрывал нагнетающее молчание между ними. Пустой взгляд, не выражающий ничего, смотрящий словно сквозь. Тихое утро. Слишком тихое для таких громких чувств.

                
                  Люби меня днями-ночами

– Это не запрещает мне что-то чувствовать.

Зачем ты замолчал. Почему ты так спокоен. Кричи, ори, тебя все равно не существует.

– Чувствовать к тому, с кем существовать адекватно ты не сможешь? – в его голосе чувствовалась горечь. От прежнего позитива не осталось ни капли. И это терзало не хуже ножа, вонзало свои лезвия глубоко и напористо. Заставляло чувствовать жалость.

                  Окутаны тенями печали...

Выдох. Слишком резкий. Слишком терзающий. Слишком подавленный…

– А если?...
– Не будет никаких если. Эд, иди проспись, пожалуйста.
И Женя понимал – неправильно. Неправильно, что от одиночества у Эда появляются жесткие галлюны, к которым, в придачу, он чувствуют больше, чем обычную дружбу. Прекрасно понимал, поэтому и старался оттеснить от себя лучшего следователя города, который в данный момент больше напоминал разбитую чашку, осколки которой не собирали несколько лет.

          Будто бы мы в самом начале…

Хотя, почему напоминал? Он был. Разбитый на миллионы осколков, которые только-только начинали собираться и представлять из себя то, чем они были. Только начал ощущать эмоции и что-то чувствовать после долгого разбитого состояния. Сосуд, некогда бывший максимально позитивным парнем, у которого была девушка и он любил ее искренне, до звездочек перед глазами и звона в ушах, который обожал свою интересную работу, первые расследованные дела, первые заработанные приличные деньги – был вдребезги разбит и забыт. Но лишь один человек смог заставить его улыбаться и чувствовать что-то большее, чем безразличие и равнодушие. Увы, ненадолго и очень болезненно.

                                     Днями-ночами…

***

Игнорирование присутствия друг друга, живя в одной квартире, было не то, чтобы сложно, сколько неуютно. Хотя, учитывая, что один из присутствующих не являлся реальной личностью…

Каждый день мало чем отличался от предыдущего. Эд уходил на работу рано утром, возвращался поздно, максимально уставший и измотанный ложился спать, не произнеся и слова. По субботам он так же уходил куда-то, но Жене и гадать не надо, куда он ходил в субботу днем. Воскресенье парни проводили раздельно – обычно, призрак сваливал на целый день прогуляться по городу. По факту же он бездумно бродил по улицам, лишь бы не подходить к дому.

Никто из них двоих не знал, как долго будет эта игра в молчанку. Ни Женя, ни Эд не решались проиграть друг другу, непонятно что доказывая самим себе.
На улице постепенно начинался мелкий снегопад, свидетельствующий о приближении зимы. Атмосферы, как таковой, не чувствовалось от слова совсем. Идя по немноголюдным улицам, Женя думал о том, чтобы было, если бы он был жив. Если бы диагноз «Галлюцинации» не был официально отмечен в медицинской карте Эдуарда Перца. Что, если бы они встретились оба живые. Эд – не разбитый временем и сложностями жизни, парень, работающий следователем в полиции, и Женя – еще подросток, не решившийся на отчаянный шаг с высоты нескольких этажей, у которого была прекрасная сестра.

Но все сложилось так, как должно было случится. Эд разбился в переносном смысле, а Женя в прямом.

Эд тоже думал на эту тему, и не меньше Жени. Все, что происходило в его жизни за пределами квартиры напоминало только об этом парне, а еже-субботний поход к психологу и подавно. Все, что происходило, тянуло подойти и по нормальному поговорить, но в тоже время и отталкивало.

Он не настоящий

Он не реален

А ты чертов псих

Проходя слабо освещенные фонарем места, Женя резко остановился посреди дороги. Хотя, это явно никому не могло мешать. В голове крутилась лишь одна мысль, появившаяся совершенно ниоткуда:
– Я нужен ему.
И он нужен тебе, придурок.

Эд сидел в одинокой квартире, буквально ощущая это съедающее чувство одиночества и черствости мира. Ощущал каждой клеткой, частичкой, атомом.
– Он нужен мне. Сейчас…, – тихо проговорил следователь, пытаясь успокоится, что получалось крайне плохо. За окном блеснула молния и, следом, послышался ропот грома, – Очень нужен.

И он бежит под ливнем, который недавно был безобидными снежинками, потому что чувствует, что нужен, как никогда.