Безглазые улыбки

К милому дому дорога

   Морозный воздух заставил поёжиться, сцепить в замок руки перед грудью и пойти вперёд как можно быстрее, надеясь, что хотя бы это поможет немного согреться. Ветер практически ледяной, он оцарапал впалые щёки, задрал вверх капюшон, который почти сразу после этого пришлось надеть на голову, он мощными порывами путешествовал меж старых панельных домов, играясь с немногими прохожими и деревьями. Поздняя осень оставила их раздетыми, скрюченные ветви без своего листового наряда казались жутковатыми во всей своей обнажённой крючковатости. Под ногами мокрый асфальт, Стас то и дело не осторожно наступает в лужи, что после себя оставил утренний дождь. Это ничего - чёрная кожа сапог хорошая, спасает от влаги и промокнуть насквозь не должна, так что можно не переживать. Но он не может.
   Вечер до костей пробирает своей неуютной холодной тьмой, которую благородно рассеивают то тут то там электрическим светом фонарей, что красуются вдоль дороги своими витиеватыми узорами ржавчины на чугунных тонких столбах. Иначе добираться до остановки было бы совсем плохо.
   
    Рядом с художественной школой, этого высокого нежно-фиолетового здания в три этажа, расположено целых два небольших парка, стоит только пройти немного до конца квартала, в котором она и расположена. Тогда пересекаешь пешеходный переход и оказываешься как раз на той узенькой дороге, где сейчас шёл Аверин. Она проложена вплотную к парку, чтобы войти в него нужно только пройти эту дорогу до конца и завернуть влево, где начинается уже другая дорожка - песчасно-ка енная, хотя, к слову, камней на ней немного. Второй парк расположен так же, только по другую сторону от дороги.
    Людей, хоть час и поздний, всё равно слишком много. Слишком. Стас обнимает себя за плечи и слегка шатается, стоя у светофора в ожидании зелёного света. Ждать приходится долго, окружённым толпой незнакомцев, что чуть не дышут ему в спину. Рядом какая-то весёлая компания подростков, может, его ровесников, заставляет стучать зубами. Страх когтистой рукой аккуратно сердце цепляет и сжимает, так обманчиво нежно сначала огладит бьющийся кровоточащий орган, а затем сожмёт, заставляя биться о рёбра так часто-часто, что ему кажется, будто все слышат эти ужасные звуки и еле дышит. Серые глаза туда-сюда бегают, ищут взглядом тех, кто на него уставился, несомненно, привлечённый странным стуком. И не находит. Значит, они намеренно его игнорируют? Или правда не слышат?..
   Стас щиплет себя за руку, но через куртку это не очень эффективно, тогда сжимает собственное лицо в ладонях. Шершавыми кончиками пальцев в перчатках гладит щёки, пытается дышать ровно и чувствует себя таким жалким и слабым, что самому тошно становится. Светофор завёт его вперёд и ноги сами подчиняются автоматически, как по вырубленной команде несут его вперёд. Он проходит через рельсы, плетётся дальше, стараясь не обращать внимания на холод. Из носа потекло. Он не обращает внимания и на это, абстрагируется, как умеет, старается удерживать разум чистым, как будто можно просто взять и запереть дверь сознания, не позволяя прорваться туда всяким глупым размышлениям. Они только делают всё хуже, чем на самом деле. Обычно. И вроде получаются - звуки оживлённого автомобильного движения гаснут, глохнут, преломляясь сквозь призму его восприятия, как если бы он нырнул под воду. Разговоры, мигания - это не важно, важно добраться наконец до остановки. До неё ещё целых два пешеходных перехода. Стас судорожно выдыхает. Нет. Всего два пешеходных перехода.