Subterra

11. Место мыслей

Тереза

    Кинжалы.

"Много кинжалов... Слишком много даже для баллатора..."

    Мольберт и уголь.

"Серые разводы, от которого на всех поверхностях этой комнаты"

    Стаканчик из кофейни со странной эмблемой в виде серены.

"Который теперь служит мне подставкой для кистей"

    Учебники по истории, энциклопедии, книги Мирян...

    Когда я была чуть помладше, Маркус и Аврора брали меня с собой в Амизийскую Комицию, в которой они заседают и по сей день. Наверное, тогда они всё ещё утешали себя надеждами, что я пойду по их стопам и стану политиком, поэтому и тащили меня на эти наискучнейшие заседания, где я что только не делала, дабы развлечь себя. Таким образом, я, кстати, и узнала, что в Пленумном Зале ровно сто семьдесят четыре кресла с белой обивкой, двадцать один канделябр и три люстры, которые постоянно волновали меня тем, что в любой момент могли свалиться на голову (ну, по крайней мере, мне так казалось). Кроме подсчетов убранств зала, почти каждый раз я выбирала себе какой-нибудь определенный предмет и старалась запомнить тот до мельчайших подробностей, чтобы по возвращению домой запечатлеть его в альбоме.

    Одним из таких предметов стала мураль, на которой во всех красках изобразили прекрасную Марту Кэмпэл. Правда, слово "прекрасная" даже и долю того, что я имею в виду, не передаёт. Пускай я и художник-любитель, но несмотря на это, мне всё равно хотелось написать портрет этой поистине невероятной девушки так, чтобы он "задышал". Ну, или хотя бы частично передать ту силу, которая исходит несокрушимыми волнами от мурали, стоит только взору упасть на неё. Бывало так, что я часами не могла уснуть, ведь в мыслях, словно кистью по холсту, пыталась прорисовать в отдельности каждый золотисто-пшеничный локон волос Марты, которые словно сверкающий нимб обрамляли её лицо, подчеркивая огромные глаза с сапфировым блеском. Так я пыталась понять, чего не хватает моим рисункам, но сколько бы я не мучилась, найти ответ на этот вопрос у меня никак не получилось.

    Видимо, из-за этого у меня и появилась привычка часами созерцать каждую мелочь, даже если я и видела её далеко не в первый раз. Вот и сейчас, лежа клубочком на своём кроваво-красном покрывале из очень - ну прям очень - мягкой пряжи, я занималась тем, что бродила взглядом по своей комнате, то и дело, застревая на каждой безделушке.