La Familia

2

Вымощенный камнем двор, только недавно тщательно вымытый сильным напором воды, поблескивает под лучами утреннего солнца. Автомобили продолжают по одному прибывать на встречу с боссом, охрана уже даже не опускает ворота, зная, что через минуту их снова придётся поднимать. Хмурые, одетые в строгие костюмы альфы и омеги толпятся во дворе, курят, переговариваются, поглядывают на часы и дверь в надежде, что их уже позовут на совещание. Некоторые из гостей сидят в гостиной, попивают любезно предоставленный прислугой кофе и нервно косятся на ступеньки, ведущие на второй этаж.

— Два кусочка сахара папочке, — накладывает щипчиками сахар в розовую чашку маленькая девочка трёх лет и довольно трясет собранными в два хвостика волосами. — Хочешь три? — она двигается поближе к сидящему за детским столом и с трудом помещающемуся на стульчик отцу, которому всё-таки стоило снять теперь уже помятый пиджак.

— Нет, моя любовь, папа же говорил, что сладкое вредно, обойдёмся двумя кубиками, — поднимает чашечку к губам альфа.

— А папа не узнает, — щурит лисьи глазки девочка, так сильно похожая на Юнги.

— Кёка, он всегда всё знает, — наливает в её чашку чай Чонгук, — а нам не нужна судимость.

— А у тебя есть судимость? — хлопает ресницами девочка, поправляя кружевные рукава пижамки с единорогами.

— Да, пожизненная, с твоим папой, — подмигивает ей альфа.

— А можно и мне с вами?

— Ты всегда с нами, — нагнувшись через заставленный игрушечной посудой стол, целует её в лоб альфа, а когда возвращается на место, роняет остальных гостей чаепития: двух кукол, одну круглую, коричневую в виде ухмыляющегося печенья и одного розового кролика с нахмуренными бровями.

— И Мару чтобы был с нами, — морщит нос девочка, возвращая на стульчики упавших кукол. — Ты сперва ешь пирожное, потом сэндвич с огурцом, — отбирает сэндвич у альфы и кладет в тарелочку.

— Хорошо, — вздыхает Чонгук, который уже не знает, куда деть свои длинные ноги, не умещающиеся за столик.

— Тебя там полный двор твоих голово...сотрудников ждет! — распахивает двери в детскую путающийся в огромном худи, видимо, стянутым с плеча мужа босоногий разъяренный омега.

— У нас чаепитие! — сводит брови на переносице явно недовольный тем, что его прервали, ребенок, а альфа первые несколько секунд не может отвести взгляда от стройных ног, которые целовал и восхвалял всю ночь, но хочется ещё.