Друг в зеркале

16

Доктор Кронин ничего не скрыл от Туси. Когда подруги зашли к нему на следующий день, он рассказал историю. Германа, ничего не утаивая.

Они сидели в его кабинете, и утреннее солнце освещало страницы истории болезни…

– К сожалению; иногда это случается, – говорил доктор, набирая в ручку чернила. – Наследственные заболевания – это чем-то похоже на родовое проклятье… В роду у Германа были шизофреники по материнской линии. Например, его родная тетка почти всю жизнь провела в закрытой лечебнице. Я читал ее историю – страшное дело…

– А я не понимала, за что Герман так ненавидит свою мать, – сказала Туся.

– Именно за это. Он считал, что она передала ему «дурную кровь» – это его собственное выражение, и ненавидел ее всей душой.

– Но он бывал очень милым и хорошим, – сказала Туся. – У меня до сих пор в голове не укладывается, что тот, кто дарил мне цветы, и тот, кто охотился за нами на даче, – один и тот же человек…

– Герман, как и многие шизоидные типы, очень хитер и изобретателен. К тому же у него расщепление личности, поэтому он может быть таким разным. Не суди себя строго. Как могла о чем-то догадаться ты, если он ввел в заблуждение даже врачей в больнице. Ведь все мы подумали, что его можно выписывать, что он не опасен…

– Значит, сам он не очень-то виноват, – робко сказала Туся. – Это болезнь сделала его таким. Правда, доктор?

– По сути – да, – кивнул Вас Вас. – Как нельзя изменить цвет глаз, данный тебе от рождения, так нельзя избежать наследственного заболевания. Но знаешь, я замечал, что плохие и хорошие люди и с ума сходят как-то по-разному.

– Это как? – спросила Туся.

– Объясню на примере. Возьмем грипп. Неприятная болезнь, если заразился, лечись не лечись неделю в постели проведешь. Но обратите внимание – все болеют по-разному. Одни тихо лежат или даже пытаются не сдаваться, заботятся о том, чтобы не передавать инфекцию… А другие только и делают, что на всех чихают и кашляют, ноют и обвиняют в своей болезни других. Понятно, к каким больным относится Герман?

Лиза, слушая Кронина, подперла щеку рукой, отчего рукав блузки приспустился, и Туся увидела на запястье подруги фиолетовые синяки.

– Лиза! Что это?

Лиза взглянула на свою руку и торопливо одернула рукав:

– Это автограф на память от твоего дружка, смеясь, сказала она. – Помнишь, он схватил меня под окном?

Туся сокрушенно покачала головой.

– Я видела такие же синяки на руках у брата Германа. Его зовут Сережа, и он совсем ребенок…

– За него не волнуйся. Теперь он будет жить у своей бабушки, в Петербурге. Она о нем позаботится.

– Это я во всем виновата, – вырвалось у Туси. Если бы не я – ничего бы этого не было.

– С вами бы этого не случилось, но с другими обязательно. – Кронин пытался утешить ее, как мог. – Потому что. болезнь Германа все равно бы проявилась.

– И что с ним будет теперь? – спросила Туся.

Несмотря ни на что, ей было небезразлично, как сложится его судьба.

– Где он?

– Он помещен в загородную психиатрическую больницу в отделение усиленного контроля, – ответил доктор.

– И мне нельзя его навестить? – спросила Туся. Вас Вас в ужасе посмотрел на нее.

– По-моему, мы тебя все-таки не долечили. Ты хочешь навестить человека, который чуть не убил вас?

– Нет, я хочу навестить того, другого, который был мне дорог.

– Не нужно этого делать. Во-первых, тебя не пустят, а во-вторых, это ни к чему. Может быть, послушаешься доктора хоть на этот раз?

– Послушаюсь, – сказала Туся и тяжело вздохнула.

Он? вспоминала лучшие минуты, проведенные с Германом, и ей было так больно, как будто перочинный ножик достиг своей цели и вонзился ей прямо в сердце. Она вспоминала его глаза без лихорадочного блеска, сияющие мягким светом; вспоминала его голос, произносящий слова любви…

«Зачем все это было? – спрашивала она себя. – Зачем это было так прекрасно, если должно было кончиться?»

Но на такие вопросы ни у кого нет ответа!