Сгорел в попытках обнять закат.

Реквием по творчеству

Я писатель, а значит, заложник строк.
Садись, вот чернила, перо, листок.
Пиши обо всём, что сказать ты не смог,
А я почитаю за чашечкой чая.
И я сел писать. И писал о звёздах,
О тебе, обо мне и о наших грёзах.
Не принимай эти речи всерьёз, их
Кричало сердце, добавляя "скучаю".

Я писал, что искусство должно быть свободным,
Картины – цветными, художник – голодным,
Музыкант – ломать все шаблоны, оковы,
А писатель – всецело сходить с ума.
Искусство закрыли на семь печатей,
Картины выцвели ещё до зачатия,
Музыкант остался пустым мечтателем,
И только поэт свою роль осознал.

Я писатель, и слово моё убого.
О волшебном даре просил я бога,
Но он не дал мне искусства владеть высшим слогом,
Лишь направил мне демонов в мозг.
Я писал до тех пор, пока были силы.
А демоны что-то шептали, выли,
Дёрнули руку, чернила пролили.
Я писал смесью крови и слёз.

Писал, не стесняясь запачкать стол.
Писал, лужи крови стекали на пол.
Но хромой организм меня всё же подвёл.
Дописав, я ушел на покой.
"Неплохо", – послышалось из забвения.
Голос признания и сожаления.
Голос из зеркала отражения.
Собственный голос. Мой.

Я устал писать. Неужели я
Брошу лучшие произведения
В мире зеркал, неудач, поражения,
В диалоге с самим собой?