ромашки напоминают мне тебя.

4

всю дорогу Хан пересматривал фото, удаляя те что ему не нравятся,
останавливаясь на фото друга и рассматривая их до мелочей. Минхо казался
Джисону невероятно красивым, от его улыбки бабочки в животе начинали
летать кругами, а уши краснели.
в городе уже все проснулись, но для парней прошедшие несколько часов не
ощущались совершенно, время когда они вместе летело незаметно, но было как
яркая вспышка света, запоминающимся.
останавливаясь у небольшого подвала, парни спускаются в него. в длинном
коридоре куча дверей с абсолютно разными товарами и услугами, от сувениров
до канцелярии. третья дверь справа, синими буквами, уродливым шрифтом
написанно «копицентр». люди работающие в подобных местах никогда не
отличались вкусом в стиле.
Ли проходи в каморку где за компьютером сидит мужчина, очищающий память
от фотографий клиентов.
– здравствуйте, нам нужно изъять фото с камеры и распечатать их, там
выбирать не нужно, все сразу печатайте в формате полароида, - Хо говорит
быстро и четко, что удивляет Джисона. у него так никогда не получалось.
в ожидании печатающихся фото, парни рассматривают примеры картинок на
стенах каморки, придумывая истории к каждой.
висели абсолютно клишированные фото из разряда заснеженных гор, милого
пёсика и счастливой семьи. это вставляют как примеры абсолютно везде, печати
футболок, кружек, магнитиков и прочей ерунды.
мужчина кашляет за спинами парней, показывая тем самым, что все напечатано
и нужно оплатить. Джи не успевает достать купюру из кармана, как за него это
делает Минхо, и хватая стопку фотографий, выталкивает друга с помещения.
— я мог заплатить.
— но я сделал это первым, считай это подарком.
сидя в машине парни перебирают фото, рассматривая каждое по новой.
Джисон останавливается на одной из совместных фотографий с Минхо, и
засовывает её под чехол, с улыбкой показывая другу, который откапывая вторую
делает тоже самое.
— мы как пара, трэш, - смеётся Хан, глядя на телефон Хо, а потом на свой.
— ничего не знаю, это очень мило. я могу забрать пару фото? хочу повесить у
себя в комнате как воспоминания.
заведенная машина припарковна возле дома Джи, а рядом с ней стоят в обнимку
двое парней, не желая расходится. за время пока ребята бегали в печать, гроза
стихла, и с неба падали лишь маленькие капли дождя, и дул прохладный ветер.
им не было холодно, грели то ли тела, то ли чувства между ними, но было тепло.
дождь не ощущался как что-то ужасно грустное и холодное, серое небо
казалось не таким серым, а жизнь не такой скучной.
сумев отпустить друг друга, Хан уходит в дом, наблюдая с окна, за уезжающим
другом. на душе осадком осталось приятное чувство наполненности, будто
пришло то, чего не хватало всю жизнь.
парень стоит у стены с фотографиями, развешивая их между уже имеющимися,
отходя на два шага назад и разглядывая их издалека.
экран телефона загорается, а из динамика раздается звук звонка.
Хана не было в школе, и теперь нужно придумывать оправдания и нагло врать.
— да, я заболел и не очень хорошо себя чувствую, простите, что не написал с
утра, я только проснулся. нет, я не знаю где Минхо, мы не виделись с ним
сегодня. думаю лучше позвонить ему самому или ему родителям, я не причастен
к его прогулам. да до свидания. - Хан начал лгать когда подружился с Хо, ложь
вошла в привычку. «я не знаю где Минхо» и «я себя плохо чувствую» стали
самыми частыми фразами при разговоре с директором. врать не хорошо, он это
знал как свои пять пальцев, но не хотелось получать от отца. и если Минхо не
боялся звонка родителям, то Хану можно было не возвращаться домой после
этого. потому прошлые удары не ушли, потому что новые будут.
и может быть он и пошел в органы и снял побои, но он знал что никто из
ближайших родственников его не примет и он сядет в детдом, что крайне не
выгодно. осталось чуть больше года. чуть больше года осталось терпеть и
надеятся на лучшее, что отец сходит к психологу, перестанет пить и осознает,
что никто не виноват. остаётся надеяться.
остаток дня шел спокойно и размеренно, пока замок в дверь не повернулся.
сновасноваснова
красной строкой пробегает в голове, страх охватывает каждый нерв, каждую
мышцу в теле парня. шаги подходят ближе к комнате, где за столом сидит
Джисон, не поднимая головы, выписывая что-то в тетрадь. он надеялся, что отец
просто хочет уйти в свою комнату, и в этот раз не зайдёт, что бы спустить
накопившийся гнев.
– Хани, я могу войти? - голос подозрительно спокоен и трезв, ручка двери
поворачивается и входит отец. - как твои дела? как на учебе?
мужчина садится на край кровати, глядя на медленно поворачивающегося к
нему сына.
— все в порядке.. что-то случилось? - просто так отец не бывает спокойным, что-
то явно произошло.
— сынок, скажи честно, ты любишь меня?
ступор. руки начали дрожать, а лоб потеть. что ответить, чтобы не было больно,
что сказать чтобы не ударил.
в голове слова мешаются в кашу не выдавая ничего путевого.
— конечно, ты мой отец... - неловко выдает Хан, перебирая в руках телефон со
включенным диктофоном. нужно иметь хотя бы несколько записей, чтобы в
момент когда мужчина перегнет палку, уехать в детдом.
— ты же лжешь.. ты лжешь мне! - отец бьёт кулаком по подушке на кровати
Джи, и смотрит ему прямо в глаза. - ты меня ненавидишь, скажи же правду,
признай это, - он срывается на крик делая крупный шаг к сидящему сыну,
ухватывая спинку его кресла.
дыхание перехватывает, а глаза бегают из угла в угол. он не понимает действий
мужчины, он ничего не понимает. видимо ответ был неправильный, но был ли
вообще верный вариант с счастливым концом.
отец тяжело дышит, все сильнее сжимая кресло, резко толкая его, от чего Хан
едва ли не падает.
— не за что меня любить! ты считаешь меня плохим отцом? не бойся, скажи мне
это в лицо, скажи «ты ужасный отец».
молчит, парень молчит ведь понимает, что слова не нужны, что бы он не сказал
повторится то что повторяется из раза в раз.
сновасноваснова
мужчина хватает сына, толкая того в стену, прижимая его ладонью к ней. — непутевый отец, вечно пьет, едва ли не теряет работу, ты ведь так думаешь,
ты считаешь, что я виноват в смерти твоей мамы, - живот болезненно скручивает
от резкой боли, а в глазах темнеет. с каждым разом удары все сильнее, все
больнее. парень скатываятся по стене вниз, поджимая ноги и стискивая зубы
стараясь не издавать звуков.
отец наклоняется, сжимая подбородок сына, поднимая его голову на себя.
— ты считаешь, что я виноват в её смерти? - без крика выдает мужчина, ожидая
ответа.
— никто не виноват, - сквозь сжатые зубы, выдет Джисон, смотря в глаза отца,
где красным пламенем горит ненависть. ненависть ко всему вокруг, к сыну, к
работе, к себе.
— не бывает невиновных, Джисони. ты же знаешь, что её здоровье начало
ухудшаться после твоего рождения? ты прекрасно это знаешь, и продолжаешь
спокойно жить, думая, что никто не виноват, - рука сжимается сильнее,
отпуская подбородок, но отдавая удар.
— я не просил своего рождения, никто не... - новый удар в живот. острая боль
пронзает все тело, ощущение будто каждый орган разорвало на части. по щекам
младшего текут слезы. настолько больно не было никогда, он не может двигать
ничем, словно парализовало.
прошло около получаса как отец вышел из комнаты, оставив трясущегося сына
на полу. моральная боль пересиливает физическую, от чего слезы
наворачиваются все сильнее, не давая передышки.
с трудом парень дотянулся до лежащего на полу телефона, набирая Минхо.
ему не хотелось писать Хо, но он обещал, что не будет молчать, а обещания
нужно сдерживать.
дрожащие пальцы не попадают по буквам от слова совсем, слова не
складывались даже в мыслях, а набирать их на клавиатуре было еще сложнее.