Напиши мне.

36 глава

–Блять! — злобно рычит из угла. -Какого хуя?! Что за ублюдок врывается без проса и стука? Или руки и язык уже кто-то оторвал за такую наглость?
ЧИМИН, СОС, ЧИМИН, ТЕБЯ ВЫЗЫВАЕТ ТВОЙ МОЗГ, ЧИМИН! ЧИМИН, СЕЙЧАС МЕДЛЕННО РАЗВОРАЧИВАЕШЬСЯ И УХОДИШЬ! ТЕБЕ ПОКАЗАЛОСЬ! ПУСТЬ КОРОБКУ НЕСЕТ ТЭХЕН! ТЕБЕ НЕЧЕГО ТУТ ДЕЛАТЬ, НЕ ОТКРЫВАЙ ГЛАЗА И ВЫКЛЮЧИ СВЕТ, ПОКА ТЕБЯ НЕ УВИДЕЛИ! ЧИМИН! ЧИ…

–Минни?! -оглушает сиплый бас…
… Нет. Это не может быть он.
Чимин стоит и боится пошевелиться и поднять веки. Боится увидеть обладателя этого до одури знакомого голоса. Глаза начинает щипать, а колени предательски подкашиваются. Слышатся тихие шаги, от чего страх открыть глаза душит лишь сильнее, пока холодная ладонь не касается хрупкого плеча парня.
-Не смей прикасаться ко мне, блять! -кричит Пак, распахивая глаза.
-Булочка… -та боль в голосе рэпера вставала комом в горле. -П-позволь мне объяснить…
–Что ты хочешь объяснить?! Ты понимаешь, что ты блин натворил? Какого хуя ты пытаешься еще что-то объяснить и как-то себя выгородить? Что ты можешь мне сказать? Что ты поебался с тем придурком? Спасибо, об этом я знаю! Что ты свалил потом, как последний трус, не удосужившись ответить ни на один звонок?! Сука я тоже знаю это! Что тебе с самого начала было поебать на меня, я тоже понимал! Спасибо! Ты уже натворил дерьма!

-Минни… -Юн пытается взять того за руку, но лишь получает толчок в ответ.
-Не называй меня так, я тебе ни Минни и, тем более, никакая не булочка, прекрати эти бессмысленные сопли! Какого черта я вообще полез к тебе тогда целоваться? Зачем вообще согласился жить с тобой?! Как позволил впустить тебя в свое гребанное сердце?! -крики мешались с всхлипами, а по щекам бежали обжигающие слезы.
–Ты жалеешь? -старший на столько резко становится серьезным, так быстро сокращает дистанцию, зажимая блондина у стены. -Ты действительно жалеешь о всех наших моментах? О том, что мы познакомились? О… нашем первом поцелуе?
-Да… -заплаканное лицо отворачивается, всячески отводя взгляд.
-Я не верю… Скажи мне это в лицо, только скажи это, смотря в глаза. -тонкие пальца аккуратно ложатся на подбородок, поворачивая Пака обратно к себе. Найдя чужие зрачки глазами, Мин снова повторяет: -Ты жалеешь о нас?
-Я… -Чимина ломает изнутри, пробирая до костей, впиваясь иглами в сердце и разрывая душу на кусочки. -жалею. Жалею, что когда-то встретил тебя, потому что ты ворвался в мои будни и к черту перевернул мой мир. Поселился в сердце, а потом разбил его, растоптав все осколки в мелкую пыль.Ты думаешь, мне не больно? Блять, ты украл мой первый поцелуй и в это же вечер, на моих же глазах, целовался с другим, а потом еще и переспал с ним! Ты серьезно думаешь, что поступил нормально?
-Да знаю я, что я конченный идиот, трус и придурок. Минни… Чимин, называй меня, как хочешь, я знаю, что заслужил все это, но прошу, дай мне пять минут, дай мне шанс… один, единственный. Прошу.
-Только не просри его, как случилось с прошлым. У тебя есть пять минут, Шуга, потом я ухожу.-шипит Чимин, собирая остатки мужества и самообладания. Он вовсе не хочет делать больно хену, все еще любит, все еще привязан, все еще страдает, но боль и злость сильнее… до жути страшно снова обжечься. Слишком страшно.
–Спасибо, большое спасибо, Чимин. -спокойно выдыхает Мин, а внутри все сжимается от холодного «Шуга», слетевшего с пухлых губ. -Тот парень, его зовут Джей. Мы встречались с ним после Чжовона. Это было сложное время, я набирал популярность и пробивался к вершине, сталкиваясь с трудностями, порой падая вниз. Мне нужен был кто-то, кто станет опорой, кто поддержит и успокоит. Я не был тогда таким, каким ты меня знал. Джей… Ты знаешь, что такое абьюзивные отношения? -увидев искренний интерес в припухших от слёз глазах и уловив еле заметный кивок, Мин продолжил. -Он был мил, мог согреть, подарить любовь… но то, что он потом брал взамен за первые месяцы этого рая…
Минни, он скрывал самую прогнившую душу под этой гребанной маской. Меня ебали несколько человек сразу, меня поливали ледяной водой, били и таскали за волосы. Джун пытался меня защитить, но… я не уследил и позволил его дружкам избить того до полусмерти, в то время, пока Джей вбивал меня в стены засранной ванной его дряхлой однушки… Джун два месяца провалялся на больничной койке, в то время, пока я собирался с силами, чтобы прекратить все это. Знаешь, что он сказал мне, когда в последний раз кончал на мое избитое лицо? «Ты никогда не будешь достоин любви, ничтожество.» И знаешь, наверное, сейчас я соглашусь с ним, я действительно ничтожество, Чим. Я сделал тебе больно. Ты не достоин этого, но, пожалуйста… Прошу, если есть хоть небольшой шанс на прощение, позволь мне воспользоваться им. Минни, я не хотел этого, я был пьян, зол и в замешательстве. Я идиот, приревновавший тебя к той девушке, потом, как трус, побоявшийся и не нашедший сил оттолкнуть того придурка. А те фото… Минни, их отправил не я. Это моя спина на фото, можешь сравнить.
Одним движением парень стягивает с себя футболку, поворачиваясь лицом к своей раскладушке, стоящей в углу небольшой комнатушки, где только и помещались тумбочка с ноутбуком, раскладушка и синтезатор.
-О-откуда? -дрожащим голосом спрашивает Чимин, когда его взору открывается фиолетово-синий окрас молочной кожи. Вся спина покрыта ссадинами и синяками. Но откуда…
-На прошлых выходных он написал мне, что нашел твой адрес… Если бы я не приехал, он бы сделал это с тобой. -сухо отвечает Юн, со злостью сжимая в кулаках собственную футболку.
Пак  тихонько подходит к старшему, шепотом даря заветное, такое знакомое и теплое «Хен…», что внутри Юнги поселяется надежда, если не на светлое будущее, то хотябы на один счастливый момент, пусть он потом пройдет и все вернется на круги своя, но лишь один момент, пропитанный этим мягким голосом.

Маленькие ладошки обвивают талию бледнокожего юноши, пробегая толпой мурашек. Теплое тело льнет сзади, а горячее дыхание обжигает шею.
–Минни? Зачем? -напрягается всем телом рэпер, готовый то ли раствориться в этих объятиях, то ли убежать сию же минуту, не давая возможности сделать еще больнее.
-Хен, просто помолчи… -шепчет Чим, опаляя холку. Горячие слезы тихонько скатываются стеклянными бусинами по щекам блондина, капая на чужие плечи. Тихие, беззвучные, но такие горькие слезы. Чимин запутался.
Немного отстранившись от светлого затылка и вновь взглянув на раны, в туманную голову не приходит ничего более разумного, чем попытаться хоть как-то ослабить их боль и жжение. Может, как в детстве, все пройдет от поцелуев, как мама в далекие годы целовала ссадины на сбитых коленях, и все, как в сказке, проходило, а счастливый мальчуган мчался дальше по тропинке, прыгая через лужи.