Утро началось по-настоящему волшебно: первые лучи солнца пробились сквозь тонкие занавески и мягко коснулись щеки спящего мальчика. Тёплый свет скользил по подушке, пробуждая комнату от сна. Чимин чуть поморщился, зажмурился и, неохотно проснувшись, потянулся, как котёнок, прежде чем сесть на край кровати. Волосы слегка растрёпаны, лицо ещё хранит сон, но в этом было что-то особенно трогательное.
Нащупав ногами тапочки, он лениво побрёл в ванную, прикрывая глаза от яркого света. Там его ждала холодная вода, щекочущая щёки, и мятная свежесть зубной пасты. Минутой позже он уже спускался по лестнице, ведя себя так, будто весь дом ещё продолжал спать.
На кухне пахло домом — блинами, сладким тестом и уютом. Плита тихонько потрескивала. Возле неё стоял его папа в смешном фартуке с мишкой и переворачивал блины на сковороде. Этот образ всегда вызывал у Чимина тёплую улыбку.
На барной стойке уже стоял графин с лимонадом, четыре тарелки с аккуратно сложенными салфетками, и рядом — блестящие приборы. Всё было подготовлено с любовью.
— Доброе утро, папуль! Как спалось? — весело сказал Чимин, подходя ближе.
— Доброе, малыш. Всё хорошо, — мягко отозвался папа, даже не отвлекаясь от сковороды. — Садись, завтрак готов.
Чимин занял своё место, а через минуту перед ним уже стояла тарелка с горячими блинами, политая растопленным шоколадом.
— Ммм… мои любимые, — мечтательно протянул он.
— Приятного аппетита, — сказал папа с улыбкой, поглаживая его по голове.
За этим утром было ощущение, будто время остановилось. Всё было спокойно, по-семейному. Тихие звуки, запах блинов, солнечные полоски на полу…
Позавтракав, Чимин встал из-за стола, вымыл за собой посуду и, не найдя папу на кухне, направился наверх. Он нашёл его в спальне — тот как раз складывал одежду в ящики.
— Пап, тебе чем-нибудь помочь?
— Можешь сходить к бабушке. Она давно тебя не видела, очень скучает. Я испёк для неё пирожки — они сейчас в духовке, пусть немного остынут.
Чимин замер на пороге, немного нахмурился.
— Но… ты же знаешь, я боюсь ходить в лес. Там всё это… волки, змеи…
Папа обернулся к нему и с улыбкой протянул руки.
— Я знаю, малыш. Но ты сильный. А бабушка будет очень рада. И если пойдёшь, я испеку тебе твой любимый пирог с шоколадом и вишней. И дам мороженое.
Чимин сделал вид, что думает, но на самом деле уже почти согласился.
— Ладно, только не забудь про пирог. И два шарика мороженого!
— Обещаю, — рассмеялся папа.
Чимин подошёл, поцеловал его в щёку и побежал в свою комнату переодеваться. Он надел кофту потеплее, несмотря на лето, и спустился вниз. Из духовки достал пирожки — ещё тёплые, ароматные — и аккуратно уложил их в корзинку.
— Маам, я пошёл! — крикнул он на ходу.
— Будь осторожен! — послышался голос сверху.
— Хорошо! Пока!
Он вышел на улицу, и солнце тут же обдало его жаром. Был разгар лета. Тропинка вела вглубь леса, и сердце немного сжалось от волнения. Сколько он себя помнил — лес вызывал в нём тревогу. Не из-за зверей — из-за того, что может прятаться среди теней. С детства Чимин боялся не просто волков или змей, а тех, кого все называли гибридами.
Они были редки, но о них ходило множество легенд. Наполовину люди, наполовину звери, сильнее всех животных, страшнее любого человека. Они почти не появлялись, но когда это происходило — всегда случалось что-то необъяснимое.
Говорили, если король гибридов — альфа — полюбит омегу, то эта омега становится святой. Её слушаются и люди, и звери. Даже гибриды склоняют головы перед ней.
Чимин невольно поёжился. Он шагал всё глубже в лес, и шум листьев становился всё плотнее. Жаркое солнце почти не пробивалось сквозь листву. Он уже подходил к повороту, когда вдруг…
…за спиной послышалось шорох.
Он замер.
Сердце забилось в два раза быстрее.
Медленно, почти боясь, он обернулся…
