— Нет, Настя. Я могу лишь предполагать, что произошло, но точно скажу, что Пэй идиот. И то, что ты спокойно сейчас сидишь тут одна, это подтверждает. И знаешь, я устал быть добрым и понимающим. Пэй ответит за ту боль и тоску, что я сейчас вижу в твоих глазах.
— Не надо, — испугалась я за Пэя.
— Надо. Как минимум щелкнуть этого самоуверенного мальчика по носу. Но это позже. Скажи мне вот что. Ты уезжаешь?
— Куда?
— Со мной. Домой.
— Нет.
— Почему? Будешь и дальше преданной помощницей?
— Не буду, но…
— Что?
— Во-первых, у меня есть обязательства по договору. Разорвать досрочно я его смогу, только когда накоплю денег, а учитывая мою зарплату… — умалчивая о том, что перевожу большую часть зарплаты маме.
— Я дам денег.
— Я не возьму. Во-вторых, я действительно обещала Пэю, что буду его преданной помощницей, и пока он сам не скажет, что не нуждается во мне…
— Я понял. И что в-третьих?
— В-третьих, все равно не пойду к тебе.
— Не нравлюсь? Любишь его?
— Мне нужно будет время… чтобы собрать себя, когда я все-таки уйду. И мне хотелось бы делать это в одиночестве. Может быть только когда-нибудь потом…
Мэйсон фыркнул.
— Ладно. Лично меня уже радует твоя готовность уйти. Я уже знаю, что слов на ветер ты не бросаешь. Знаешь, где лучше всего быть в одиночестве и залечивать душевные раны?
— Где?
— На тропическом острове. Проверено. Быстро проходит. Я тебе билет туда приготовлю.
Стало веселее.
— О, от такого билетика вряд ли откажусь, — шутливо ответила и почувствовала, что выпитое дало о себе знать. — Извини, я отлучусь.
Стоило мне встать, как голова чуть закружилась, это вино в нее ударило. Печально. Когда вернулась, Слава мило поинтересовался:
— Настя, ты телефон свой на столе оставила включенным, и документ открыт. Не то что бы я специально посмотрел, но заметил, что это строчки стихотворения. Стало любопытно. В общем, извини за несдержанность. Такие стихи, что просто… за душу берут, — и совсем ласково продюсер поинтересовался. — Это чьи? На стиль Пэя не похоже.
