- А может не надо? – Умоляюще спросил Сэм, смотря на шприц в руке Юны. – Тем более что мне уже намного лучше.
- Не ной. Вместе с этим уколом тебе осталось всего три сделать. Так что потерпи. Или я позову своего брата, чтобы он тебя держал.
- Ладно, коли. Не надо никого звать.
- Вот и отлично. Сам же прекрасно понимаешь, что к своему здоровью нужно относиться очень серьёзно.
Сделав укол, она тут же протянула ему пару таблеток.
Тяжело вздохнув, он перевернулся на спину и сел. Плечо уже не болело, и его это радовало. Правда, движения всё ещё были немного скованными, но он был жив.
- А где Каймон?
- На кухне сидит. Пять минут назад домой вернулся. Сейчас позову.
- Не нужно меня звать. – Услышали они голос Каймона. – Я уже здесь. – Ну что? Как твоё самочувствие?
- Отличное. Уже готов к подвигам.
- Это хорошо. – Кивнул он. – А теперь мы можем спокойно поговорить. Юна, не хотела бы ты сходить куда-нибудь, прогуляться? И Бонни с собой возьми. Ей тоже нужно развеяться.
- Тогда дай денег. – Хитро прищурилась Юна и протянула ему руку.
Достав бумажник, он протянул ей пару купюр.
- Ещё.
- А не многовато ли?
- Ну, тогда мы останемся дома.
- Ладно. Прошипел он, и достал ещё две купюры. – Всё, больше не дам. Этого тоже много на один вечер.
- Спасибо братик. Мы ушли, будем поздно. – Поцеловав его в щёку, она выскочила из комнаты.
- Учти, если она не вернётся вместе с тобой, я с неё скальп сниму.
- А я сейчас, кого-то инвалидом сделаю. И не посмотрю что ты, мой единственный родственник.
- Хотя бы не пейте много.
- Это уже как пойдёт. Ничего не могу обещать.
Открыв окно, Каймон достал сигареты и закурил, в ожидании, когда Юна, вместе с Бонни покинут квартиру. Ждать не пришлось долго. Буквально через десять минут, они о чём-то весело переговариваясь, ушли.
- А теперь рассказывай. И даже не пытайся мне солгать, сам знаешь, что я легко это пойму.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Очень жаль, но мне плевать.
FantasyКаймон - охотник на демонов, славящийся своей жестокостью и лютой ненавистью к магам, волею злого рока, запечатлился с магом. И теперь это запечатление стало его проклятием.