-Похвали меня, — нарушает тишину Скарамуш, лежащий на кровати. Хотя, тишиной это назвать сложно: в комнате слышится шелест одежды, звуки касаний кожи о кожу и влажные поцелуи, после которых раздаётся раздражённое цыканье (Аякс целуется слишком слюняво). Рыжий только громко смеётся. — А что, тебя мама в детстве не дохвалила? Мне казалось, тебе не нужно подпитывать своё эго, — Чайлд не смог удержаться от колкого замечания, которые сам слышал от Шестого Предвестника ежедневно. Скарамуш молчит, выбирая между двумя вариантами ответа. В глубине души он доволен, что Чайлд не принял его слова всерьёз, но вместе с тем сердит за эту глупую шутку. В итоге он нарушает тишину серьёзным холодным голосом:
-Не было у меня ни отца, ни матери, — он отказался от язвительного ответа и сейчас глядит в голубые глаза, внезапно широко распахнувшиеся, — У меня была создательница и сейчас она далеко отсюда. Она мне никто и никогда не была кем-то. Ты помнишь это. Все помнят. Воцарившуюся тишину теперь уже можно назвать тишиной с полной уверенностью. Слышно лишь тяжёлое дыхание серьёзного Аякса, который задумался о чём-то. Он ведь и правда помнит всё это. Чайлд обязательно подумает об этой реакции Скарамуша позже. — Ха-ха, я не привык хвалить за просто так! — Тарталья вновь улыбается и приникает к шее Скарамуша, проводя по ней языком. Руки спускаются ниже, стягивая с парня верх. Приходится ненадолго отстраниться и Скарамуш пользуется этой паузой. — Ты и впрямь самый бесполезный Предвестник, — вновь в голосе звучит надменность и насмешка. Аякс ничего не отвечает, лишь с силой кусает кожу ключиц. Скара шипит и Чайлд мысленно улыбается, оглаживает руками бока партнёра, спускается ниже к шортам, языком ведёт по груди. Скарамуш тихо мычит, но изо всех сил сдерживается. Он не такой, как Тарталья — ни за что так просто не признается, что какие-то действия доставляют ему удовольствие. Скарамуш долгие прелюдии не любит. Но сегодня ведёт не он, поэтому приходится сдаться под сотнями тёплых поцелуев на груди, под движениями рук на пояснице. Языком Чайлд проводит по плоскому животу. Лизаться Предвестник умеет как никто другой и Скарамуш точно назвал бы Тарталью покладистым пёсиком. Но сегодня ведёт не он. Аякс нежными касаниями медленно плавит крепкую ледяную стену, хочет, чтобы Скарамуш раскрылся ему, обнажил свои чувства. И у него в конце концов получается — когда его крупная ладонь проходит по паху, Скара ёрзает и шепчет возбуждённо: «Сними уже с меня эти шорты». Чайлд стягивает предмет одежды вместе с бельём, после раздевается сам и возвращается к поглаживаниям. Пальцы невесомо скользят по головке, губы приникают к губам в поцелуе и Скарамуш тихо стонет в чужой рот, когда чужая рука чуть сдавливает орган у основания. Тарталья ускоряется, двигает быстрее, иногда сильно сжимает твёрдый член, после замедляясь, гладя ласково. Губами приникает к соскам поочерёдно, нежно лаская их языком. У Скарамуша они не такие чувствительные как у него самого, но старший парень всё равно слегка прогибается в спине от удовольствия. От такого вида Чайлд и сам явно ощущает возбуждение. Трётся вставшим членом о бёдра Скарамуша и тихо мычит. — Аргх, давай уже, засунь его в меня! — распалённый от желания Скарамуш чуть пинает Аякса ногой и глядит требовательно. Скара ждёт, что сейчас Аякс сорвётся так, как срывается на поле битвы. Ждёт, когда Чайлд поймёт ход его мыслей и послушно прижмёт его к себе, грубо сжимая маленькое тело в руках. Но сегодня ведёт не он. — Мне нужно тебя сначала подготовить, малыш, — ласково шепчет Аякс и затыкает рот поцелуем, чтобы не услышать очередную колкость. Но внезапно Скарамуш не хочет возражать. Сейчас это бывшее пренебрежительным слово звучит совсем иначе. Оно нежное, тёплое и полное любви. Любви искренней и нежной — в этом Скарамуш не сомневался ни разу. Тарталья ненавидит обманывать и Скарамуш каждый раз бесится от его искренной открытости. Бесится всегда, но не сейчас. Чайлд отстраняется, чтобы достать смазку из тумбочки. Поливает ей свои пальцы, откладывает флакон куда подальше и чистой рукой разводит бёдра Скарамуша в стороны. Чуть приподнимает его за поясницу, нежно целует светлую кожу бёдер и плавно вводит указательный палец внутрь. Парень весь сжимается и шипит от того, насколько это непривычно. Даже немного раздражающе. — Тшш, потерпи немного и постарайся расслабиться, ладно? Ты умничка, — шепчет Аякс, не забывший о просьбе в самом начале. И Скарамуш, кажется, впервые в жизни так сильно краснеет. Закрывает лицо руками, смущаясь от того, насколько действительно приятна похвала из уст любовника. В похвале Скарамуш никогда не нуждался — он и не слышал её никогда. Но ласковый, тёплый голос Чайлда тут же становится для него особенным. Хочется слышать Аякса ещё и ещё, и ещё. Сердце от этого трепещет, а жар внизу живота растекается сильнее, заставляя чуть подрагивать в руках Тартальи. Тот лишь мягко улыбается, гладит нежно тёплые стенки и просит: — Убери ручки от лица, Скара. Хочу видеть какой ты красивый.
Скарамуш слушается и кладёт руки сбоку от себя, резко сжимает простыни, когда Аякс толкается пальцем глубже. Он никогда не был снизу, всегда доминировал над Тартальей, резко, грубо и жёстко втрахивая рыжего в матрас. Потому что Чайлду нравилось именно так. А сейчас Скарамуш понял, что ему самому нравится совсем по-другому. Медленные поглаживания изнутри начинают расслаблять и Скарамуш снова мычит в предвкушении. Аякс и сам чувствует, что его парень привык, а поэтому медленно вводит средний палец, массирует сразу двумя внутри, толкается глубже, разводит ножницами, сгибает, подушечками упираясь в простату. Скарамуш громко и просяще стонет, дёргая бёдрами, но Аякс убирает пальцы от чувствительного места и продолжает растягивать. — Ты ведь хочешь мой член, верно? — этот вопрос от Тартальи звучит совсем иначе, чем от Скарамуша. Нет поддразнивания, насмешки и унижения, лишь искреннее любопытство. Скарамуш кивает и Аякс продолжает: — Мне нужно хорошо тебя растянуть, чтобы тебе не было больно, Скара. Чайлд целует парня в висок, по которому стекает солёная капля пота, разводит пальцы ещё шире. Скарамуш скулит, когда добавляется третий. Ощущения всё ещё непривычны, но Тарталья целует его снова, так нежно и тепло, что Скарамуш растворяется в ласках. Он забывает о ледяной стене, о своей привычной холодности и властности. Сейчас ему можно быть другим. Только для него одного. — Аякс, — парень вздрагивает. Скарамуш раньше никогда не называл его настоящим именем, — мне кажется, уже можно. Чайлд вынимает пальцы с громким хлюпом, размазывает смазку по члену и осторожно берёт Скарамуша за бёдра. Он и сам сгорает от нетерпения, но сейчас Скарамуш такой нежный, такой спокойный, что хочется быть как можно осторожнее. Покрасневшая головка прижимается к растянутому отверстию. Чайлд не спешит, он терпелив. В отличие от Скары, который хоть и растаял в нежности, характером не изменился. Парень резко дёргается, принимая член в себя полностью и громко вскрикивает, после с силой закусывая губу. Он не ожидал, что этого будет слишком много. Ему не больно, но эта наполненность слишком внезапная. Член давит изнутри и Скарамуш тяжело дышит, пытаясь привыкнуть к ощущению чего-то настолько крупного внутри себя. Он потеет, руки дрожат и Аякс зацеловывает всё его лицо, снова окутывая ласковыми словами:
-Тшш, ты молодец, молодец, дыши ровно. Всё хорошо, ты привыкнешь. Ты такой хороший, такой красивый, — Аякс целует губы щёки, спускается к шее, — Скажи, когда будешь готов. Скарамуш расслабляется, постепенно привыкает и вскоре хнычет и просит одними губами: «Хочу». Чайлд осторожно двигается назад, а затем вперёд, аккуратно толкаясь, пытаясь зацепить чувствительное место. Толчки мелкие, плавные и Скарамуш довольно стонет, сжимая член Аякса в себе. — Расслабься, Скара. Вновь нежные поцелуи, вновь ласковые поглаживания. Тарталья сам чувствует горячее желание, тепло чужого тела сводит с ума. Скарамуш горячий, горячий до невозможности и Чайлд постепенно ускоряется, двигается на большее расстояние, не переставая повторять: — Мне так хорошо от твоего тепла… Ты такой горячий внутри, такой приятный, — дыхание сбилось окончательно, голову кружит от ощущений, чёлка липнет к мокрому лицу. Скарамуш лишь стонет, не в силах ответить, настолько хорошо ему от члена Тартальи внутри, который двигается ещё быстрее, начиная намеренно вбиваться в простату. Скарамуш опять хнычет и рука Аякса тут же оказывается на его члене, который долгое время был без внимания. — Ты такой красивый, так принимаешь меня… Такой старательный, Скара, ты такой старательный… Мхх, Скара, ты… — Чайлд стонет, Скарамуш вторит ему, дёргая бёдрами. Аякс вбивается метко, руки гладят нежно и Скарамуш плачет, отчаянно желая кончить. Никогда он не чувствовал ничего подобного. Это слишком много, слишком потрясающе и слишком великолепно. Чайлд сцеловывает слёзы, чувствуя, как и сам он близок к оргазму. — Совсем немножко ещё, потерпи, малыш, — эти слова действуют словно спусковой крючок. Скарамуш кончает, пачкая руку Аякса тёплой белёсой жидкостью. Ноги дрожат, перед глазами мелькают пятна, тело ослабло, но эта слабость… Приятна. Впервые оргазм ощущается так особенно и так сильно. Чайлд медленно выходит, сжимает свой член влажной рукой, проводит по нему пару раз и кончает в кулак. Ладонь склизкая и Аякс наскоро вытирает руку о край одеяла. Он уберёт всё потом. Сегодняшний вечер слишком особенный, чтобы думать о грязном одеяле. — Ты умничка, Скарамуш. Ты такой молодец. Так старался для меня, я горжусь тобой, — Скара молчит, но Тарталья понимает всё без слов. Ему понравилось. Чайлд ложится рядом с парнем, нежно обнимая сзади, сгребая в охапку руками и ногами. Он чувствует, что сейчас не стоит ничего говорить, лишь наслаждаться моментом, пока Скарамуш вновь не станет таким же колким и язвительным, не пихнёт его в сторону и не уйдёт в душ, оставляя Аякса одного. Но внезапно он слышит тихий голос. — Я люблю тебя, Аякс. Спасибо тебе за это. Чайлд шепчет ответ прямо в ушко: — И я тебя люблю, Скарамуш. Однажды тот скажет своё настоящее имя и тогда Чайлд вновь смешает его с потоком ласки и похвалы. Когда холодные стены сломаются снова.
