— Но ведь правда. Только представь, сколько людей по вам скучают. — Застывший минут десять назад в дверях Хюнин грустными глазами грустно смотрит на грустного Субина. До его прихода сюда, Кай, кстати, намеревался зайти к Ёнджуну, но тот молчит и дверь никому, кроме Бомгю не открывает.
— С чего вдруг ты вообще поднял эту тему? Между нами все нормально, мы, вроде как, помирились тогда. — Субин посмотрел младшему в глаза и вновь продолжил изучать потолок. Хюка автоматически и сам глянул наверх, к сожалению, интересного там ничего на самом деле нет.
Субин нагло лжет. Как минимум месяца три назад они с Ёнджуном разругались (читать как: неудачно поговорили) так, что Субин ещё долго не выходил из ванной, а Джун смотрел на стену в своей комнате часа три. И об этом Кай знает, у Кая сердце за хёнов волновалось сильнее, чем они за себя. Но, честно, что Субин, что Ёнджун, оба врут насчёт того, что они "Поговорили, всё выяснили и извинились", а младшие им верят, ведь раз так говорят оба, значит так и есть, пускай на самом деле эти двое просто волшебным образом делят мысли о том, как поступить. К сожалению, магия закончилась лишь на этой лжи.
А теперь между ними невидимая пропасть. Они почти не общаются, младшим кажется, что иногда они вовсе друг друга избегают, хотя раньше липли друг к другу хлеще тех же самых фанатиков друг друга Субина и Хюнин Кая. Честно, никто из пятерых парней этого не хочет и каждый из них уже давно мечтает о спокойной жизни без напряжения, царящего в воздухе почти круглые сутки, ведь, конечно, мы отпускаем съёмки. Хотя даже там они чудесным образом умудряются избегать взаимодействий. Бомгю взорвётся, Тэхён пробьёт себе голову ладонью, а у Кая закончатся нервы. Субин и Ёнджун продолжат молчать.
— Честное слово, хён, — Где то в дверях появляется Бомгю, который за время, пока Хюка стоит у двери успел принять душ и переодеться в домашнее. — вы оба ведёте себя так, будто ваш диалог был чем то типа "Привет, извини.", "Привет, ты меня тоже прости. " и банального "Ладно." или что то в этом роде. — Бомгю осматривается и пихает Кая наконец в комнату, заходит сам и закрывает дверь. Субин кричит что то про то, что он их, как бы, не впускал, а Бомгю ему на всех своих правах отвечает, что это и его комната тоже.
— А, и кстати, ваши, — боже упаси, — шипперы наверняка в глубокой-глубокой депрессии и в глубоком-глубоком отчаянии, а у нас их, между прочим, неплохая такая часть фандо— В Бомгю со стороны Субина прилетела одна из его целых, ого, трех подушек.
