В нашем огромном семейном альбоме, наряду с кучей всевозможных фотографий, хранился пожелтевший от времени клочок бумаги, на котором рукой моего деда был написан текст странного содержания. Приведу его полностью: «Предъявитель сего
документа является Саша — житель села Шумилово. Паренек от роду 10-12 лет, и
которого все знают, и который спас раненного под селом Шумилово рядового красноармейца Куравлева Петра Михайловича, оказавши ему первую помощь и, выходит, не давшему ему умереть. Документ составлен в лесу, недалеко от села Шумилово и является подлинником, в чем как коммунист пролетарски и заверяю товарищей. 7.7.1943 г. Рядовой красноармеец Куравлев Петр Михайлович». Внизу стояла какая-то закорючка и детским почерком подписано, одним словом: «честноесловосаша». К сожалению, до наших дней этот листок не сохранился. Но давным-давно, когда дед был еще жив и со мной, еще мальчишкой, просматривал фотографии в альбоме, мы обнаружили этот странный текст. На вопрос: «Что это?», дедушка поведал удивительную историю.
Дело было в 1943 году. У некоего села Шумилово немцы бросили в атаку отборные
войска, и наши части с тяжелыми потерями отступали. Дед был тяжело ранен осколком, но так вышло, что свои в спешке забыли его на поле боя. Кое-как ему удалось доползти до ближайшего леса. «Я, внучок, тогда истекал кровью, — задумчиво продолжал дед, — Рана оказалась тяжелой. Попытался себя перевязать, и все же, чувствую, до утра не дотяну. Кровь-то хлещет! Лежу в траве, смотрю сквозь кроны деревьев на небо. В мыслях уже простился с родными, с сыном своим, твоим будущим папкой. Попросил у всех прощения и приготовился к смерти. И, видимо, сознание покинуло меня. Очнулся я днем, когда ярко светило солнце, и с удивлением обнаружил, что рядом со мной сидит пацан лет 10-12, твой ровесник, и что-то беззаботно насвистывает. Был он веснушчатый, щупленький и белобрысый. Увидев, что я пришел в себя, он улыбнулся, демонстрируя отсутствие двух передних зубов.
— Очнулись! Нате вот, попейте водички. — И, протянув бутылку с водой, помог мне сесть и прислониться спиной к дереву. Рана болела, но уже не так сильно.
— Не беспокойтесь, жить будете, — паренек снова улыбнулся, и на его щеках заиграли две озорные ямочки.
— Ты кто? — спросил я.
— Я-то? Я местный, шумиловский.
— А здесь что делаешь?
— Как что? — искренне удивился паренек. — Вам помогаю! Вот перевязал вас, а то вы уж совсем помирать собрались.
