Две недели я провалялся в больнице с тошнотой и головными болями. Вкусную и
неполезную еду мне запретили, поэтому мать каждый вечер приносила мне ИХ!
Сельдерей, салат (без майонеза), мюсли, диет-шоколадки - ту самую отвратительную
продукцию, которую я терпеть не мог. Но есть мне приходилось, потому как мой больной
организм требовал хоть каких-то калорий. А если я не ел - мой желудок посылал меня
куда подальше, начиная болеть и издавать невыносимо-жалобные звуки.
Больничная еда тоже мало отличалась от того, что приносила мне мать. Картошка-пюре, котлеты на пару без соли, фрукты, чай без сахара... Я буквально считал дни до выписки!
«Джонатан, ты похудел!»- радостно провозгласила мама, забирая меня из больницы.
«Правда?»- ехидно спросил ее я, с ужасом вспоминая больничную еду...
Дома я для интереса взвесился на маминых электронных весах. 86 кг. «И где я похудел?» -
подумал я, открывая банку с колой и намазывая бутерброд ореховой пастой: «Мам, можно
я в Макдоналдс схожу?»
Как-то в воскресенье к нам на обед пришел Джеффри. Мамин новый бой-френд. «Новый
папа», как она его называла. Невысокий блондин с голубыми глазами за стеклами дорогих
брендовых очков. «Вы очень милый...» - улыбнулся ему я. «Ты тоже...» - сказал он в
ответ. Да мне в принципе было все равно какой он - «новым папой» для меня ему все
равно никогда не стать!
Пока я болел, курс, на котором я учился, расформировали. Моя фамилия попала в список
новой группы. Группы номер 13.
«Привет, у тебя занято?»- спросил я мальчика, сидящего за последней партой. За месяц, который я пролежал в больнице, в колледже многое изменилось. Помимо расформировки
группы, теперь еще все знали о моей драке с Хэттоуэйем. Этот говнюк растрепал всем:
«Как я хорошо надрал задницу этому толстяку». И теперь в новой группе все то и дело
тыкали в меня пальцем (особенно девчонки) и хихикали. Я даже пару раз услышал слово
«толстяк»...
«Привет, у тебя занято?»
«Да!»- слышалось с парт. Даже если человек сидел один, он моментально складывал свои
вещи на свободный стул. Вот дерьмо!
«Привет, у тебя занято?»- мальчик за последней партой, казалось, абстрагируясь от всего
окружающего мира, слушал плеер. Я потряс его за плечо. Его белокурые длинные волосы
всколыхнулись. Он мотнул головой - из-под челки показались голубые глаза в очках
черной оправы. Он снял один наушник: «А, нет, конечно! Садись!» - он убрал свою сумку
со стула, и я сел. Весь класс обернулся на парня, но он уже опять погрузился в свои
мысли, продолжая слушать плеер. Пара началась. Философия. Нудно до безумия. Я
украдкой рассматривал свой новый класс. Парни были все какие-то странные, за то
девчонки очень даже. Особенно одна - белокурая красавица Деми.
«Эй, новенький!»- тихо прошептали над моим ухом. Я обернулся на голос - мой сосед по
парте. «Ты б так откровенно не пялился - все таки Брайна Хэттоуэйа девушка...»-
улыбнулся блондин. «Вот урод...»- вырвалось у меня. «Ага...»- кивнул сосед: «Меня
кстати, Йон зовут...»- он под партой протянул мне руку для рукопожатия. « А меня
Джонни...»- ответил я ему тем же. Так я в новом колледже обрел друга...
Сейчас бы Йон Герц - мой 21 летний лучший друг сказал бы: « Новак, ты гонишь!
Все было не так!» и, скорее всего, рассказал бы свою историю нашего знакомства.
Что-нибудь в стиле: «Как-то прихожу я в бар...(или клуб)»
Ну, или: « Сижу, слушаю Секс Пистолз на паре, а тут ко мне подкатывает
анорксично-худой мальчик и просит сигаретку...»
Но то, что рассказал вам сейчас я - это САМОЕ НАСТОЯЩЕЕ начало нашего с
ним знакомства...
Йон Герц был немцем-эмигрантом. Его семья во время войны переехала в Америку- да так
и осталась тут жить. Мать его работа в полицейском участке, а отец был частным
стоматологом. Парень слушал панк-рок, носил дырявые на коленях джинсы и длинные
волосы... Герц был первым человеком, который не осудил меня и не стал надо мной
смеяться. Он просто принял меня таким, какой я есть...
«Новак и Герц, если вы сейчас же не замолчите...»- прикрикнула на нас учительница
философии. «Пошли отсюда!»- Герц схватил меня за руку и потянул из класса. Это был
мой первый раз, когда я прогулял урок...
