Не загорелся

— Харли. Я исполнил для тебя идеальную подачу. Ты собираешься отбить или как?

Брюс нехотя оторвал взгляд от ночного неба и перевел его на раздраженное лицо Джона. Бескомпромиссная тишина в наушнике подчеркивала неумолимость ситуации. Не имея веских причин уйти, он мог застрять в кафе еще на неопределенное время. По мере того, как игра Джона делалась все менее убедительной и более неуклюжей, поддерживать разговор становилось невыносимо. Усталость наливала веки тяжестью, делала мысли вязкими и неповоротливыми.

Брюс надеялся, что Ал догадается позвонить и спасти его. Но телефон молчал, молчал и наушник, и он не надеялся провести Джона трюком с сообщением о срочном деле.
Он и так ходил с ним на волоске.
И ему был нужен ноутбук.

— Я не знаю, Джон, — устало произнес Брюс, впуская в голос нотки раздражения, надеясь, что это частично отобьет у собеседника желание продолжать фарс. — Это было...

Ужасно.

Он не был уверен, что может сказать Джону в лицо слово «ужасно».
Его не оставляло стойкое впечатление, что «приятель» может вскочить с места и откусить ему лицо.

Подняв брови и чуть приоткрыв рот, Джон подался вперед. Стул под ним заскрипел.

— Как это было? — Нетерпеливо спросил он.

— Предыдущий был лучше.

— О, — разочарованно произнес Джон и откинулся на спинку стула, сосредоточенно глядя в сторону.

С ужасом, Брюс осознал, что он собирает в голове следующую реплику.

— Слушай, Джон, — прервал ход его мыслей Брюс, и собеседник, моргнув, перевел на него слегка отсутствующий взгляд. — Давай немного поразнообразим это, а?

Джон сузил веки и пару секунд помолчал, настороженно его разглядывая. В отличие от Брюса, он ловил кайф от игры, и идея ему явно не понравилась.

— Как? — Подозрительно протянул он, похожий на маленького жадного ребенка, у которого выманивают тетрис. Брюс вздохнул бросившейся на ум аналогии, пожал плечами и бросил на небо еще один алкающий взгляд.

Небо равнодушно посмотрело на него в ответ.

Он не знал как.
Как угодно.
Все что угодно было лучше, чем пробовать себя в роли боксерской груши для неуклюжих потуг заигрывать отравленного дофамином человека, неуравновешенного в лучшие времена.