Прошли недели, ну а незнакомец
Всё так же бродит утром в тишине,
Заря – хозяин, он – её питомец,
И с ним мир утром входит в забытье.
Все горожане тихо сидят в страхе,
Как только в город входит он,
Один из них всегда лежит на плахе,
Собою кормит птиц: ворон…
Всё как всегда… на плахе тело,
В корзине тухнет голова,
Ничьё же сердце не сумело
Бороться с ужасом, едва
На утро солнце просыпалось,
И голосили петухи,
По мостовой всё отдавались
Как будто мёртвые шаги…
Но… что же это? Им навстречу
Спешит какой-то паренёк;
Буду не прав, коль не замечу,
Что страх он волей превозмог.
Застыли в полумраке взоры…
Самоубийца… смертник… идиот…
Со Смертью не заводят разговоры,
А он… чего в ответ он ждёт?
Всем слышно было: оба стали молча,
Но вскоре, вдруг, раздался крик,
Нет, не отчаяния, грохочет
Весь мир: упал к ногам старик.
Он, умирая, прошептал: «Спасибо…
Моё проклятие, с этих пор, твоё…»
И плащ, одним лишь рук изгибом,
Одел тот самый парень на плечо.
Лицо его в мгновение изменилось:
Залила кровь зелёные глаза,
И радость горожан недолго длилась,
Но незнакомец вдруг ушёл назад…
«Конец легенды, - сказал внуку старец,
-Уж поздно, ты давай-ка спи…»
И дед, поднявши к устам палец,
Ушёл, не затушив свечи.
