Берлин шесть градусов тепла

9 ноября

Бун Ок оглянулась по сторонам и, плотнее запахнув светло-бежевое пальто, шагнула вперед, сжимая холодными пальцами букет из трех белоснежных астр.

Люди вокруг нее толпились, толкались, кричали, смеялись, пели и плакали. Они подхватывали ее под руки, зовя за собой, устремившись к юго-востоку от Бранденбургских ворот. Девушка спотыкалась невысоким скошенным каблучком своих поношенных темно-зеленых туфель о мощеную плитку, стараясь успеть за теми, кто бежал вперед. Бун Ок не знала, какой был сегодня праздник, почему вдруг к полуночи весь Кройцберг высыпал на улицы и, не сговариваясь, бросился к поросшей от сырости мхом мрачной каменной стене, которая протянулась поперек города немой гнетущей вереницей из разбитых надежд, потерянных возможностей и сломанных судеб.

— Открывайте! Открывайте! — слышалось отовсюду и разносилось эхом по Западному Берлину.

Бун Ок остановилась, чтобы перевести дыхание и поправить выскочившую из прядей серебристую невидимку. Она не знала, зачем оказалась сегодня на улице с чистым черным небом над головой, усеянным мелкими подмигивающими звездами. Вероятно, происходило что-то очень важное, и девушка чувствовала, что ей просто нужно было быть здесь.

На улице стояла ноябрьская ночь, достаточно теплая, но шатенка отчаянно дрожала, не попадая зубом на зуб. Кончик ее носа покраснел, потрескавшиеся губы покалывало, глаза застилала плотная пелена, а сердце истерично металось в груди. На мгновение девушке показалось, что ей не удастся удержаться на ногах, и она непроизвольно ухватилась за рукав чьей-то черной кожаной куртки.

Человек, оказавшийся рядом, не шелохнулся. Должно быть, он не собирался идти за всеми, решив остаться здесь, откуда хорошо просматривалась стена, с трех сторон окружавшая район города.

— Извините, — пробормотала она на немецком, не поднимая головы.

За эти полгода она общалась на новом для себя языке только с преподавателями, парой студенток да с хозяйкой комнаты на цокольном этаже в сером каменном доме довоенной постройки по Ностицштрассе. Бун Ок зажмурилась от негодования, почувствовав, как нелепо она произнесла по слогам это слово, словно она заставляла себя выговорить его впервые.

Прижав к груди свой уже немного потрепанный букет, девушка отпрянула в сторону и торопливо зашагала дальше, не оглядываясь. Навстречу ей двигались люди — по одному, по двое, небольшими группами, а потом и вовсе просто сплошным потоком, словно они были одной большой семьей. Бун Ок всматривалась в их лица, толпа подхватывала ее и несла куда-то дальше, она кружилась среди людей с заплаканными лицами, широкими улыбками, блестящими глазами, распахнутыми куртками без воротничков и возродившимися надеждами в сердцах.