Фабрика кошмаров

— Ритуальное жертвоприношение планируется в двух сноптических ярдах к границе.

Грэнт ткнул пальцем в карту сна, увеличивая изображение.

— Поляну в лесу мы огородили полицейскими лентами. Здесь подключается Кукловод. Твоя задача, Фрэнки, выпустить болванок-убийц. И проконтролировать, чтобы они вытащили из машины только родителей Куклы.

Фрэнки обошла стол, придирчиво разглядывая 3D иллюстрацию кошмара со всех сторон. Темный набросок был до того схематичным, что пришлось бы блуждать в нем всю ночь. Но яркие пятна желтых лент на границе сна спасали положение. Всё было почти идеальным. Почти.

— Кукла запаникует. Попытается обменять жизни любимых на свою...
— Лес должен благоухать трупами, а не вонять хвоей, как освежитель воздуха, — Фрэнки шумно принюхалась к черновику кошмара.
— И-зви-ни-те! — художница, имени которой Кукловод так и не запомнила, вскочила, вызывающе выпятив и без того заметную грудь. — Обонятельные галлюцинации не мой профиль. Откуда мне знать, как пахнут трупы? — девушка уставилась на Грэнта, ожидая поддержки.

Грэнт старался удержать серьезный взгляд на лице подчиненной, но тот предательски опускался ниже. Ей-богу, еще немного — и её рубашка треснет, расстреляв присутствующих пуговицами. Мастер наклонился к карте, втянув воздух, и покачал головой:
— Си, Фрэнки права. Прогуляйся по ближайшим помойкам и впитай все гнилостные запахи, какие услышишь. Переработанный материал надо вплести в кошмар до конца дня.
— Дерьмовое повышение квалификации, — хохотнула Фрэнки.

Команда честно пыталась замаскировать смешки под кашель, а Си — не изображать из себя обезьяну в припадке психоза. Когда художница выскочила из кабинета, хлопнув дверью, Грэнт возвел очи горе. Он устало потер шею, глядя на своего единственного, но такого неудобного Кукловода:
— Фрэнки, составишь ей компанию.

Бровь девушки поползла вверх и затерялась в волосах.


— Шататься по свалкам с высокомерной неумехой накануне миссии? — Фрэнки раздраженно почесала шрам на щеке. — Мастер, вам вправду хочется поиграть в воспитательницу детского сада?

Грэнт опасно сузил глаза.

— Да пожалуйста, — девушка схватила кожанку и вышла, тоже хлопнув дверью.

Мастер тяжело вздохнул.

***
Си, отчаянно перебарывая брезгливость, приблизилась к куче склизкого тряпья.

— О, Селена, эта работа того не стоит, — художница крепко зажмурилась и заставила себя сделать осторожный вдох. Тут же пожалела об этом, закашлявшись.
— Лучше вон то понюхай, — Фрэнки махнула в сторону отходов мясной лавки. От сладковатого запаха гниющих ошметков даже на расстоянии слезились глаза.

Си резко выпрямилась. Оглядела Фрэнки чуть ли не с большей гадливостью, чем секунду назад смотрела на помои.

— Чего тебе?
— Грэнт меня наказал, — Фрэнки пожала плечами, сосредоточенно очищая подошву о кусок фанеры. Какая-то липкая дрянь намертво застряла в протекторе.
— Скорее меня, — художница сдула со лба светлую челку и нахмурилась. — Я скажу мастеру, что ты была со мной. А теперь тащи свою уникальную кукловодовскую задницу куда-нибудь подальше. Ты здесь не нужна, убийца.

Правдивость слов кольнула Фрэнки так, что на мгновение перехватило дыхание. Девушка зажмурилась, чувствуя внезапное головокружение. Нахлынувшие воспоминания начали превращать мозг в фарш.

— Ты никому не нужна, — кудрявая Нэнси больно толкнула Фрэнки на гору кубиков. — Поэтому ты в интернате даже на каникулах.
— Моя мама театральница, она много работает! — Фрэнки в свойственной ей неуклюжести рассадила щечку об острый край кубика и теперь прижимала к ней ладошку, стараясь не расплакаться.
— Дурёха-макароха! — Нэнси самодовольно утерла сопли. Ее аллергия на кошку никак не проходила, но дом для Пушистика пока не нашли. — Мама говорит, это потому, что твоим родителям ты неудобная, вот! Значит, они тебя не любят.

Фрэнки зарычала, но воспитательница помешала кинуться на Нэнси, перехватив за футболку.

— Звереныш! — мисс Эдганг тряхнула Фрэнки так, что клацнули зубы. — Нельзя драться каждый раз, когда тебе что-то не нравится! Ах! Это еще что такое? — воспитательница, наконец, заметила распухшую щеку девочки и потащила малышку в мед часть.

Ночью, укрывшись по ушко простынкой, Фрэнки хмуро следила за ровным дыханием Нэнси. Девочка крепко спала, выдувая сопливый пузырик. Фрэнки задремала, развлекая себя мыслями, будто к Нэнси больше не приходят родители. В голове девочки начал нарастать звук неработающего канала, а потом взорвалась белая вспышка. Прежде, чем Фрэнки успела испугаться, сквозь закрытые веки она увидела яркие краски сада. Нэнси бегала среди цветов и зеленой травы, играя с Пушистиком.

Заметив ее, Нэнси отпустила кота:
— Ты пришла рано, мама еще не накрыла на стол.
— Знаешь, — Фрэнки не узнала свой голос, будто усиленный тысячами микрофонов, — я бы на твоем месте поскорее от них сбежала, — она кивнула на открытое окно, из которого доносился смех взрослых и вкусный запах жареного мяса.
— Почему?
— Ты разве не видишь? — Фрэнки сделала страшные глаза, — монстры съели твоих родителей и теперь носят их тела.
— Глупости! — Нэнси с ужасом уставилась на дом.
— Как же! Каждую ночь, когда ты спишь, они по чуть-чуть едят твои внутренности, а потом зашивают! — Фрэнки схватила руку Нэнси, на которой вмиг расцвел порез.

Из сна Фрэнки выдернул громкий звук. Кто-то противно хныкал. Воспитательница зашла в общую спальню и грозно шикнула. Когда плач стал тише, девочка снова заснула. На этот раз ей ничего не снилось.

Утром Нэнси зевала и вяло шевелила ложкой в вязкой овсянке. Рукав ее водолазки задрался, обнажая не успевшие зажить царапины Пушистика. Из-за аллергии они распухали, чесались и долго не зарастали.

Фрэнки, вспомнив сон, язвительно поинтересовалась:
— Что с твоей рукой?

То, на что еще вчера Нэнси не обращала внимания, сейчас привело ее в дикий ужас. Она завизжала и расплакалась так громко, что воспитателям тоже пришлось увести ее к медсестре.

Фрэнки довольно хмыкнула и зачерпнула полную ложку овсянки.

Следующие несколько ночей сон, где она находила Нэнси, становился все мрачнее и неуютнее. Задействовав всю фантазию, Фрэнки показывала девочке, как монстры пробираются к ней в кроватку, зашивают ее тело и что совсем скоро настанет тот момент, когда они влезут в ее кожу. Нэнси боялась спать, а днем тихо сидела у стеночки, отказываясь играть. Когда явились обеспокоенные родители, кудрявая девочка забилась под кровать и истошно орала, пока ее пытались достать. Нэнси забрали. А жизнь Фрэнки стала спокойнее.

Пока, спустя пару месяцев, в интернат не пришли страшные люди в военной форме. И Грэнт.

— Удивительная способность к самоконтролю. Талант управления снами, — распинался молодой, но уже заслуживший славу мастера, мужчина. — Самородков надо развивать и направлять в нужное русло, а не запихивать в детские тюрьмы.

Фрэнки сидела в приемной, вцепившись в шоколадный батончик, подсунутый секретарем. Девочка слышала разговор, и все, что ей хотелось — оставить в ближайшей урне свой завтрак. Тюрьма? Убийство? Она ничего не сделала!

Люди в форме теперь рьяно спорили с мастером, кто уведет Фрэнки с собой. Дверь открылась. Фрэнки, еле дыша, уставилась в пол. Когда она увидела перед собой пару начищенных остроносых ботинок, девочка несмело подняла голову.

Грэнт, стараясь скрыть за улыбкой вытрепавший нервы разговор, протянул руку:
— Пойдем, малявка...

Си могла бы вечность смотреть, как горит огонь, течет вода и как выскочка Фрэнки без сознания валяется в дерьме.

— Эй, ты чего, надышалась? — художница не без удовольствия шлепнула девушку по щекам.

Фрэнки моргнула и резко села. Прочистила горло:
— Все в порядке.
— Ага, я вижу. Можем возвращаться в офис. Тебе все равно теперь нельзя в сон.
— Всё. В порядке.

Кукловод закатила глаза и передумала подавать коллеге руку. В конце концов, не её проблема, если девчонка из-за своей самоуверенности подохнет в бесконтрольном кошмаре.

***
Всё пошло не так с самого начала.

По соображениям безопасности, команда всегда создавала кошмар до того, как узнать, для какой Куклы его стряпают. Но на этот раз девушка, в чей сон Фрэнки предстояло проникнуть, не была похожа на привычные заказы. Она не работала на важной должности, не спала с тем, кто бы занимал высокий пост, и даже не могла повлиять на то, чтобы ее кот гадил в нужном месте. Зачем вторгаться в сознание гражданской серой мышки, Кукловод решительно не понимала.

На вопрос Грэнт лишь отмахнулся:
— Ну, не всегда же нам в политику лезть. Социальная работа тоже важна.

Фрэнки молча буравила мастера взглядом. Члены команды, потратившие недели на отрисовку кошмара, тоже ожидали внятный ответ.

— Ладно, — Грэнт понизил голос до шепота, — у одного из учредителей нашей корпорации проблемы в семье. Дочь уехала из дома, редко выходит на связь и игнорирует родителей. И нас попросили, — мастер интонацией выделил последнее слово, — помочь ей вспомнить о важности родственных связей.

Не заметив восторга на лицах подчиненных, Грэнт добавил:
— В случае успеха нас переведут на этаж выше.
— О-о-о, — встрепенулись сотрудники.
— Но это аморально! — вскрикнула Си, тут же стушевавшись под шиканьем коллег.

На офисы с новейшим оборудованием, собственным бассейном и круглосуточным кейтерингом облизывались все, кому хоть раз доводилось слышать о сто семнадцатом этаже.

— Да, «о-о-о», — Грэнт хлопнул себя по коленям, — за работу.

Все заняли свои места. Пока Фрэнки подключали к аппаратуре, девушка открыла флакон с ароматическим маслом. Глубоко вдохнула и привычно абстрагировалась от писка показателей на экранах. Расслабилась. Спустя десять минут тело начало покалывать, а в голове набирал громкость звон. Белая вспышка.

Сон Куклы она нашла без труда. А вот когда развернула кошмар... У гребаных желтых лент никого не было. Ни машины, ни родителей, ни самой девчонки.

— И где она шатается в собственном сне? — спросила Фрэнки пустоту.

Кукловод сосредоточилась, прислушиваясь к писку аппаратуры на краю сознания, отмеряющему земные минуты. Непонятная задержка беспокоила все сильнее. Спустя двадцать ударов, вдалеке послышался шум мотора. Фрэнки ярко оживила в памяти отрисованных болванок-убийц, вырастив из черноты две тени. Усилием воли девушка послала их к полицейским лентам.

Болванки подбежали к сиреневой Хонде и начали грубо вытаскивать пассажиров.

— Стойте! Подождите! Отпустите их! — Кукла, плача, хватала родителей за руки. — Мама! Папа!

Фрэнки уже подготовилась отзывать болванок, когда из машины неторопливо выбрался незнакомец. Он посмотрел на убийц, и земля под их ногами начала крошиться, увлекая за границу сна. Разлом почти подобрался к Кукле, и Фрэнки, чертыхнувшись, рванула к остолбеневшей девушке. Кукловод оттащила ее за дерево, опасливо выглянув из-за ствола. Мужчина перекатывался с пятки на носок, держа руки в карманах брюк, и, казалось, потерял интерес к происходящему.

— Я нашел тебя, — в тишине мертвого леса голос незнакомца показался раскатами грома.
— Вот задница! — Фрэнки лихорадочно соображала, что ей теперь делать. Хуже всего, что в голове было пусто. Посмотрев на побледневшее лицо Куклы, девушка горячо зашептала. — Давай выбираться отсюда, ладно? Нам нельзя тут умирать.
— Умирать? Я не хочу умирать!

Фрэнки прикусила язык и захотела с размаху удариться головой о дерево. Ситуация скатилась из «отвратительной» к «ужасной» в ту же секунду, как Кукла заистерила. Пространство вокруг пошло трещинами и грозило похоронить всех в чужом сознании. Подсечкой Кукловод уронила девушку на землю. Сосредоточившись, соткала из воздуха живую трехцветную козочку, такую пушистую, что ее можно было бы поместить в словарь для определения слова прелестный.

— Сиди тут и обнимай Нани, — Фрэнки всучила Кукле блеющее животное.

Мир вокруг перестал сотрясаться, и Фрэнки осторожно вышла к незнакомцу.

— Неплохой трюк с козой, — мужчина почесал кудрявую макушку. — Какого черта вы нагородили в ее сознании? Лес, трупы, жертвоприношения...сразу видно, команда Грэнта. Еле добрались до границы.

Глаза Фрэнки расширились:
— Карл?

Кукловод отдела сто пятого этажа вежливо поклонился.

— Что ты тут делаешь? — испуг быстро сменился яростью. — Это мой сон!
— Подвинешься, не вам одним охота переехать.

В поединке высекающих искры взглядов победил Карл, но только потому, что Фрэнки рванула к Кукле. Кукловод помчался следом, запустив ей под ноги разлом. Девушка споткнулась, повалилась на землю, стремительно теряя преимущество. В ответ она метнула в Карла облако плотного тумана. Тот на мгновение замешкался, и в его живот совсем неслабо врезался женский кулак.

Пока мужчина разгибался, Фрэнки схватила Куклу за руку и потащила ту к границе сна. Кошмар поглотила белая вспышка.

Фрэнки открыла глаза. Приборы истошно пищали, глаза Грэнта были размером с шары для боулинга. Си с размаха плеснула в лицо Кукловода водой из пластикового стакана.

— За что?! — взвыла Фрэнки, отплевываясь.
— Ты не просыпалась, — пожала плечами художница.

Грэнт протянул бумажное полотенце:
— Что произошло? Ты задержалась на полчаса, а аппаратура взбесилась, устроив сигнализационное шоу.
— Я сражалась за сто семнадцатый этаж.

Несколько дней спустя команда ждала Грэнта в конференц-зале. Когда он вошел, все повскакивали с мест.

Грэнт хмуро окинул взглядом коллектив, странно покосившись на Фрэнки, и запустил пятерню в густые волосы:
— Ну что, господа. Хорошая новость: никого не уволят. Плохая — после ночного перформанса дочь учредителя умотала в деревню выращивать коз.
— То есть, круглосуточный кейтеринг нам не светит, — грустно констатировала Фрэнки.

Грэнт тяжело вздохнул.