•°.Yandere Genshin Impact.°•

raiden & yae miko

Большинство людей удивляются, узнав, как охотятся лисы в Иназуме.

Ну, называя это "охотой". это может ввести в заблуждение. Это означало бы напряжение, давление, стресс, кровь и добычу, пойманную с помощью осторожного остроумия и дикой жестокости. На самом деле иназуманские лисы склонны к летаргии, предпочитая устроиться под лучом теплого солнца или в прохладной тени, лечь на живот, опустить голову на землю и оставаться так минуты, часы, дни. Они позволят насекомым и бабочкам садиться на их дергающиеся носы, позволят дрожащим полевым мышам и дрожащим оленям пробегать мимо, не оглядываясь, и со временем, когда лесные существа привыкнут к их присутствию, они станут более дружелюбными, будут дремать с усталыми кроликами, валяться в траве с бродячими собаками и кошками, которые, возможно, бродили по окраинам города.

Они будут ждать, пока не появится что – нибудь маленькое и простое-например, певчая птичка, круглая, милая и ничего не замечающая, неспособная сопротивляться после того, как ее загнали в угол, - и они будут стоять очень тихо, закрыв глаза и открывая рот так широко, что у вас возникнет искушение сравнить их с чем-то большим плотское, что-то менее утонченное. После этого они не двинутся с места, пока певчая птица не подойдет ближе, пока она не подойдет слишком близко, не задержится слишком долго.

Затем челюсть лисы захлопнется, и певчая птица будет проглочена целиком.

Певчей птице можно было только позавидовать. Яэ предпочитала позволить своим жертвам истечь кровью, чем позволить их страданиям закончиться так быстро.

Ее рот на твоей шее, ее зубы вонзились в твою яремную вену, не прилагая никаких усилий, чтобы не порвать кожу, не оставить синяков. Сначала ты пытался отослать ее, сказать, чтобы она уходила, делала все, что угодно, только не позволяла ей прикасаться к тебе и нарушать единственное правило, о котором ты действительно заботился, но у нее было так много трюков, так много сладких слов, и конечный результат был предсказуем, если не предопределен: твои руки привязанный к изголовью полоской ткани, оторванной от твоих простыней, другой, сделанный в виде самодельного кляпа, и ее тело поверх твоего, ее прикосновения везде и нигде одновременно.
Она оседлала твою талию, поставив колено по обе стороны твоих бедер, ее пальцы в данный момент скользили по твоим плечам, отодвигая материал твоих свободных одежд вниз, оставляя все больше тебя открытой, все больше уязвимой для ее губ, клыков и языка, пока она смывала тонкий след капающей крови вниз к груди, собираясь над ключицей. Текстура была более грубой, чем вы ожидали, больше похожей на кошачью, чем на собачью, колючей таким образом, что заставляла вас гипер-осознавать ее близость, что заставляло вас неловко ерзать под ней. Усмешка была ее единственным ответом, затем ощущение ее острых зубов, призрачно скользящих по мягкой плоти, намек на давление.—