Я это сделал !!!

часть 10

- Потерпи, малыш, осталось немного. Тебе еще повезло, что у тебя переломов нет, только вывих. Не всем так везет, знаешь ли. Пару дней назад я одной девушке руки собирала буквально по косточкам. У неё обе кисти были раздроблены так, словно по ней танк проехался. Вот ей точно пришлось куда хуже, чем тебе.

Егор хочет привычно огрызнуться - какое ему дело до других людей, но тут телефон, стоящий на столе, взрывается громкой трелью и медсестра шустро хватает трубку:

- Что случилось? – пару секунд она внимательно слушает, а потом её лицо озаряется улыбкой.
– Очнулась? … Замечательно! Мы подойдём через пару минут, у нас последний пациент. Как её состояние? … Хорошо, скоро будем.

Медсестра кладёт трубку и радостно сообщает:

- Людмила Петровна, ваша пациентка наконец-то пришла в себя после операции. Вас просят срочно подойти в отделение реанимации.

- Которая? – бросает в сторону женщина, аккуратно заканчивая перевязывать кисть Егора. Тот в свою очередь перестаёт тихо шипеть, и в наступившей тишине слова звучат оглушительно громко:

- Та самая девушка, которую полумёртвой нашли в переулке. Валя Карнаухова.
~~~***~~~

О том, что реанимация – это плохо, Егор знает еще с самого детства. Он навсегда запомнил то всепоглощающее чувство беспомощности перед закрытыми дверями отделения. Тогда он был совсем маленький, ему было лет пять или шесть, но он уже понимал многие взрослые вещи.

Не понимал только, почему ему сначала обещали сестренку, а потом внезапно сказали, что она куда-то уехала и не приедет обратно. И мама тоже с ними сегодня не сможет поехать домой, потому что плохо себя чувствует. Но она полежит здесь пару дней, отдохнет и обязательно вернется обратно. Егор никак не мог взять в толк, почему бабушка плачет, если всё хорошо, и почему папа выглядит таким расстроенным.

Маленький Егор стоял в длинном сером коридоре и долго пытался прочитать буквы, написанные яркой красной краской на тяжелых дверях:

- Ре… Реане… Риани… Рема…

- Реанимация, - звучит за спиной глухой голос, и на макушку ему опускается тяжёлая отцовская рука.
– Запомни, Егор, это плохо.