Пустые желания

0,5

                             2017 год
      Новый Орлеан(Штат Луизиана)

Я шёл по тёмному коридору, в полусонном состояние, в одних лишь штанах и с дерьмовым настроением. С кабинета отца послышались громкие споры, но я не обратил внимания так как направлялся на кухню.
-... Он её убил.
Я остановился прямо у дверей кабинета отца. Пошатываясь я открыл дверь, в комнате стояла мама в одном тонком халате и папа в пижамных штанах и рубашке, в руках у него бутылка вина.
- Мама, что тут происходит?
- Элейн убили. Просто ответил папа, как будто убили просто постороннего человека а не его дочь. Мама прижала руку к рту и присела на диван, тихо расплакавшись, она почти никогда не пускала слёз, всегда была взрывной и веселой женщиной.
- Убили? Переспросил я, не в силах поверить что моей принцессы больше нет.
- Да.
- Кто?
Он закрыл глаза и отвернулся.
- Папа, скажи кто это сделал!
- Эван Романов.
Я рванул в свою комнату, надев кофту и джинсы и взяв пистолет, я вышел и направился к входной двери. Из папиного кабинета вылетела мама в слезах и схватила меня за руку крепкой хваткой.
- Пусти.
- Отец..он. Она замолчала, так как её душили слёзы и просто указала на комнату.
Я пересёк коридор и очутился в кабинете, на полу лежал отец без сознания, я подбежал к нему падая на колени, проверил пульс, его нет, опустился на его грудь стараясь услышать хоть намёк на сердцебиение, его также нет.
- Сердечный приступ. Она подошла и присела возле меня, поглаживая меня по спине и руке которая осталась на груди отца, прошептала:
- Он умер, Лукацио.
- Нет.
- Да, он прожил чудесную жизнь, он подарил мне тебя.
- И Элейн.
Мои слёзы смешались с её, мы двое сидели на холодном деревянном полу возле тела моего умершего отца и плакали как маленькие дети.
- Ты должен стать Доном.
- Мне всего лишь двадцать девять.
- Да, и ты имеешь полное право быть Доном Нового Орлеана.
- Мама... Я кинулся в её объятия как брошенный щенок. Она моя единственная поддержка, моя мать, которая пройдет через огонь только чтобы спасти своего сына.

Через три дня мою сестру и отца похоронили. Похоронами занималась бабушка, мама ещё не могла отойти. Как только мы приехали в церковь, мама сразу бросилась к гробу Элейн и отца, бабушка также тяжело справлялась с горем, ей было больно наблюдать за горем дочери, она подошла к ней и потихоньку оттащила от гробов и посадила на лавочку, затем села возле неё и крепко обняла, я наблюдал за ними со слезами на глазах. Я не привык видеть мать такой сломанной и побитой горем, она всегда была жизнерадостной и доброй, очень редко она повышала голос на меня и сестру, она даже татуировку сделала вместе с Элейн когда той было всего шестнадцать. Священник начал что-то говорить, но я не слышал, полностью погружённый в свои ядовитые мысли. На кладбище было ещё хуже, мама упала в обморок перед тем как гробы начали засыпать землёй, я посадил её на лавочку и начал приводить её в чувства холодной водой. Она всё таки очнулась и сразу кинулась в мои объятия, желая найти хоть какое-то утешение. После кладбища мы отправились домой и мама закрылась в своей комнате, она не выходила месяц, только ела, мылась и ходила в туалет, так было пока однажды она не вышла на кухню и не включила музыку на всю громкость готовя оладьи и подпевая песне. Как только я спустился, у меня сразу же болезненно сжалось сердце а лёгкие кажется совсем отказали.

- Жизнь не кончается, не думаю что Ричарду и Элейн понравилось если бы я на года закрылась в себе и перестала жить. Сказала она, кладя на две тарелки по пять оладьев.
- Мама. Выдохнул я и поднял её в воздух, крепко обняв. Она засмеялась прекрасным счастливым смехом.
- Отпусти, а то раздавишь. Между приступами смеха заявляла она.
- Ты вернулась..
- Да, сынок, я вернулась.
Когда нибудь Романовы заплатят за то что сделали.