A secret son from the mayor

37

Глава 37

Pov Egor

В ушах шумит, глаза наливаются кровью. Передо мной стоит мать — женщина, которая меня родила и вырастила. Дала почву под ногами. Поддерживала, любила, оберегала.
Поверить не могу, что из её рта, накрашенного алой помадой, только что рвались все те жуткие вещи, которые я слышал. Меня разрывает на части, накрывает. Сдерживать себя сложно. Клянусь, я изо всех сил пытаюсь. Стою, сцепив кулаки и держусь на расстоянии. Знаю, что позже пожалею.

— Убирайся, — цежу ей сквозь зубы.
— Егорушка! Родной! Все не так, как ты думаешь. Она меня вынудила на грубость, клянусь.
Мотаю головой и прожигаю её взглядом. Я все слышал, зачем снова врать? Не легче ли сказать правду и извиниться?
— Я же хотела как лучше! Хотела, чтобы ты был счастлив!
— Я был счастлив вместе с Валей.
И буду. Все для этого сделаю.

— Она тебе не пара! — начинает заламывать руки мать. — Нищенка, голодранка! Думаешь, она любит тебя? Твои деньги она любит и только.
— Я сказал: довольно. Убирайся. Из этого ресторана, из этого города и из моей жизни тоже.
— Вот так ты со мной, да? Кто тебя воспитал, Егор? Кто сделал из тебя человека? Того кем ты являешься?
— Только в память об этом я держусь изо всех сил.
— Егор...

— С сегодняшнего дня доступ к финансам у тебя закрыт. Дом в Подмосковье освободишь в течение суток.
— Что же ты творишь? За что ты так со мной? Всё из-за этой ведьмы!
— Она мать моего ребёнка, — резко повышаю голос, заставив мать вздрогнуть. — Никогда не смей говорить в её сторону подобные вещи. Жить тебе есть где, работа тоже имеется. Не пропадёшь.

Мать жадно глотает ртом воздух, светлая фарфоровая кожа покрывается красными пятнами. Если начнёт разыгрывать спектакль, что ей плохо — поверю ли я? Останусь? К счастью, у матери хватает ума не продолжать этот грязный спектакль дальше. Развернувшись, направляюсь на выход из ресторана.

Спустя пять минут я сижу в машине и бездумно смотрю перед собой. Три чёртовых года безвозвратно потеряны. Три! Можно ли вернуть прошлое? Чтобы всё как раньше? Можно ли заслужить у любимой женщины прощения?

Я достаю из пачки сигарету и подкуриваю. Едкий дым наполняет лёгкие. Легче не становится. Надо бы бросить эту дурацкую привычку, как никак у меня сын растёт. Я хочу быть ему примером. Хочу, чтобы он мной гордился и равнялся на меня тоже. И так пропустил два с половиной года его жизни за что корю себя каждый проклятый день.Особенно в груди спирает, когда Стеф называет меня либо по имени, либо мэром. Хочу, чтобы отцом, папой. Надеюсь, ещё не поздно что-либо исправить.

По дороге домой заезжаю в цветочный магазин. Знаю, что этого будет недостаточно для того, чтобы Валя меня простила. Я готов просить прощения каждый день, только бы вернуть огонёк в её глазах и красивую улыбку, которую она мне дарила. Только бы Валя смеялась. Заливисто и громко, как раньше. Только бы счастлива была. Со мной, с нами. С семьей.

Я останавливаю автомобиль у дома и смотрю на часы. Половина двенадцатого, сын должно быть уже спит, а в окнах спальни Вали тускло горит ночник. Твёрдой походкой захожу внутрь и поднимаюсь на второй этаж. Пахнет домашней едой. И уютно так, хорошо, будто я вернулся в свою прежнюю жизнь на три года назад. Это именно то, чего мне всё это время не хватало.

Валя спит на кровати, свернувшись в клубочек. Хрупкая, нежная, красивая. Волнистые волосы разметались по подушке, ночная сорочка слегка задралась выше и оголила бедро. Я до сих пор люблю её. Сильно, ярко, голодно. Ни с одной женщиной как с ней мне не было так хорошо.Валя вздрагивает, когда я подхожу ближе. Смотрит на часы, потирает глаза.

— Боже, я уснула! А хотела всего лишь на секундочку прикрыть глаза...
Она медленно поднимается с постели, когда я протягиваю ей букет.Здесь не меньше двух сотен роз, Валя не удерживает цветы и смеется. Я улыбаюсь в ответ. Волнуюсь, будто подросток на первом свидании.
Положив розы на пол, подхожу к Вале ближе. Обнимаю за талию, вплотную к себе прижимаю. Зарываюсь пальцами в мягкие волосы, касаюсь губами виска.

— Пахнешь обалденно... Я соскучился.
— Егор, что происходит? — спрашивает тихо, слегка подрагивая в моих руках. — Твоя мама... Я думала ты не поверишь мне. Накричишь, скажешь, что я наговариваю.
— Т-с, все хорошо. Прости меня, Валь. За всё прости. Я знаю, что виноват перед тобой и сыном. Очень-очень сильно.

Сжимаю её крепче, не хочу отпускать. Она часто дышит и перебирает пальцами мои волосы на затылке. Я был слеп. Все эти годы я был безнадёжно слеп. Но теперь прозрел и намерен искупить всё, что натворил.

— Как думаешь, у нас есть шанс? — спрашиваю Валю.
Она неловко пожимает плечами, в чистых карих глазах блестят слёзы.
— Можешь не отвечать сразу. Подумай, пожалуйста. Я не стану давить.

Валя кивает, я вытираю её слёзы, быстрыми дорожками бегущие по щекам. Осторожно целую в губы, ласково и нежно, чтобы не спугнуть. Валя вздрагивает и на секунду замирает. Но не останавливает, отвечает на поцелуй и снимает бретели ночной сорочки.

Продолжение следует...

797 слов