А помнишь вечер? А помнишь вечера?

Муза из музыки

|Написано как обращение особы к особе|

«Ты моя муза. Моя муза с тех самых пор, как мы встретились в ту самую весну, под той самой цветущей сакурой. С тех самых пор как я увидел тебя, в меня, неистово поглощая все эмоции, проникла твоя драматичная музыка и не давала покоя по сей день.
Ты стояла на сутулой скамейке и распускала своё  творчество, свою душу для скучающих прохожих, твои волосы развевались на ветру вместе с листвой и цветками сакуры, веки были прикрыты, а рука страстно двигалась в темп музыки, передвигая смычок по скрипке...

И если бы я в тот день не подошёл к тебе, если бы я в тот день не замер как последний идиот, не сумевший совладать со своей одержимостью этой мелодией, то мы бы с тобой никогда больше не встретились.

То, как ты поёшь, равно серенадам птиц, то как ты говоришь - сравне нежнейшему осколку стекла. Твоя хромая походка засела в ушах мелодичными ступаньями, ласкающие мой слух каждый раз при нашей встрече...
Ах, а твоя ложь, что очевидна в самом деле, она так мила, так сладка, что я не корю тебя за неё!
Твоя улыбка, наполненная тусклыми остатками счастья в твоей разбитой судьбе, обязана появляться чаще на твоём неясном, переменчивом лице...
Наверное, ты и сама осознаешь, как ты прелестна и тебе ясно то существо, что не даёт мне покоя от изливания твоей души в своём творчестве. Мои работы... Мои работы будут наполнены моими чувствами, что вздымали мою грудную клетку каждый раз, когда я вспоминаю нашу первую встречу... Твоя музыка. Ты и твоя музыка. Ты...

Пожалуйста, пожалуйста, умоляю тебя, не прекращай свои пронизанные печалью концерты! Где бы ты ни была, где бы находилась - они приносят мне столько счастья, что не принесло бы ничто другое на этой земле!

Твоя музыка, твои взмахи против ветра, твои стёртые в мозоли пальцы, изящно огибающие темное дерево, твой глубокий взгляд и твои изгибы при столь эмоциональной игре - всё  это не возобновить ни на одном холсте, сколько бы лет я на это не убил! Выходит лишь тонкая часть сходства и совершенно не то, что я хотел видеть. А я хочу видеть тебя в своем творчестве!

Тебя,  настоящую тебя, что проскальзывает между нот, проигрываемых твоей скрипкой - и я бесконечно восхищаюсь такой тобой. Настоящей,ещё не разбитой в дребезги душой, что несёт в себе столько счастья, что не сосчитает даже самый счастливый человек в земле!

Я ждал, я ждал дня, когда ты сможешь, когда сумеешь открыться мне. Я бы тогда отдал всего себя до кончиков волос! Чтоб слиться воедино своими взглядами на одном, тесном и замаранном, холсте. Чтобы ты наконец нашла себя в самой себе, чтоб вспомнила и осознала...
Заметила бы меня тогда, когда еще было время до истощения от работ с тобой.

Теперь... Теперь я даже не могу быть убежден, что ты когда-либо существовала. Да, я прекрасно помню, как ты, моя муза, вслед за своей музыкой полетела по ветру, распространяя последние сыгранные ноты для людей, переполненных ужасной безразличностью от края до края...

Я помню, помню эти ноты, что ты играла для меня, пока я рисовал тебя вслепую. Я помню отдаленный звук...и треск, нет, лучше сказать дребезг, твоей изветренной души.
Я помню всё - не помню тела, что нес потом, как на холсте, украшенным пред моим сном.
Прощай!
Ты счастье, солнце на моем лице, что не увижу больше здесь!
Прости! Прощай!
И дай мне воли, чтоб птицей вольной в песне стать!..

Я ведь бывал на всех концертах, я слушал каждый твой дебют! А ты не можешь дать мне руку, забрать к себе, прижать, обнять! Я восхищался, падал пред тобой, ловя малейший твой рассказ, движенье век, дыханье, слезы!..
Теперь хочу лишь в море пасть.
Я знаю, ты поднимешь к небу, тебе ведь некуда бежать! Тебя никто не знал как я. И я единственный, кто помнит, как ты стояла на скамье... Жалею? Нет! И прыгну я! С того же самого окна!
И только крикну, торопясь, как будто мочи нет держать в себе все эти чувства:
"О, Господи, прошу, не милуй, дай спрыгнуть, уничтожь, разбей! Я истощен, раздавлен, я потерян. Нет сил уж кисти в руку взять!
Одно желанье - вспомнить имя, той самой музы, что потерял! "»