"Сегодня ночь, когда ты признаешься в любви". — размышлял Уилбур, придерживая щеки Техноблейда своими руками-подсвечниками. Фил был позади него, расчесывая длинные волосы Техноблейда, распутывая их после многих лет жестокого обращения. Он рычал при каждом рывке и спутывании, Фил усмехался, ругая его за то, что он должен был не отставать от своих волос и что ему повезло, что ты вообще смотришь на него с таким крысиным гнездом.
«Уил. Я не уверен, что смогу это сделать». Он фыркнул, когда Уилбур сунул ему в рот зубную щетку.
«Твое дыхание отвратительно. Она, наверное, может учуять его за много миль! Щетка!»
"Это не так уж плохо." Он застенчиво пробормотал, а Уилбур усмехнулся:
"Вы должны признаться сегодня вечером!" Уилбур застонал, а Техноблейд тихо заскулил.
«Ты заботишься о (Т/и), не так ли?» — спросил Фил, заплетая волосы Техноблейда, Техноблейд вздохнул с мечтательной улыбкой.
"Больше чем о ком либо." Никто не сомневался в серьезности его голоса,
—" Тогда почему бы не сказать ей?" Фил промычал: «Готово». Он сделал шаг назад, чтобы полюбоваться своей работой: «Ты хорошо выглядишь, старый друг».
«Я не могу ей сказать… Просто не могу».
Уилбур усмехнулся, взяв Техноблейда за воротник рубашки:
«Ты должен! Будет красивая музыка, романтический свет свечей, который я приготовлю. Так что я буду с тобой на каждом шагу! Затем, когда наступит подходящий момент, ты скажешь ей. "
—" Но откуда мне знать!"
Уилбур, и Фил переглянулись и вздохнули:
«Вы почувствуете легкую тошноту». — подумал Уилбур, и Фил ударил его по голове.
«Ты напугаешь его. Ты узнаешь, потому что почувствуешь это здесь». Фил указал на свое сердце: «Говори оттуда. Ваше Высочество, я знаю, что вы не хотите этого слышать… но роза увядает. У нее осталось так мало времени. Вы должны».
«Ребята, я не могу. Она могла бы сказать нет или, что еще хуже, засмеяться или…»
"Посмотрите на себя." Уилбур призвал поднять зеркало, Техно отвернулся, но Уилбур повернул голову, чтобы посмотреть. Техно по-прежнему не хотел смотреть в лицо своему ужасному отражению, но Уилбур продолжал убеждать его сделать это. Наконец, он посмотрел на свое отражение и был поражен увиденным, он увидел кого-то красивого. Несмотря на звериные черты, портившие его отражение, его волосы были красиво заплетены на спине, распущенные пряди падали на лицо, красиво его обрамляя. Золото усеяло его пальцы, уши и шею, его парадная рубашка была хорошо отутюжена, а рукава закатаны до локтей. Оно было плотным, но не настолько, чтобы разорваться, если он двинется под странным углом. "Видишь? Если она скажет "нет", то она дура."
