Сумеречный остров сокровищ

Всё-таки это был не - сон

Проснулся я на десятом часу утра. И проснулся я с прекрасным самочувствием. Ни мигрень, ни жар меня больше не преследовали, а слабость как рукой сняло. Правда, тело до сих пор ломило, как на утро после тяжёлого вечера пятницы. Но замечу, что, по сравнению с тем, что было эти две недели, ломота была уже не такая сильная. Было не трудно догадаться, благодаря кому моё состояние пошло на поправку. Так было не охота вставать с постели, что я решил позволить себе ещё какое-то время понежиться в ней, укутавшись в бамбуковое одеяло.
На улице было несколько прохладно да и к тому же во всю лил дождь. Прям как из ведра! То и дело было слышно, как капли громко стучали по окнам. Хорошо, что сегодня мне никуда не надо идти, и я могу спокойно отдохнуть дома. Полежав в постели ещё какое-то время, я решил, что надо уже вставать и заниматься делами. Ибо нельзя лениться целый день даже если это выходной! Да и помочь маме надо. Найдя в шифоньере первые попавшиеся брюки и рубашку, я накинул на себя халат и, выйдя из спальни, направился вниз и прямиком в ванную комнату.

- Джим! Сыночек! - воскликнула мама, когда я спустился на первый этаж. Не успел я и поздороваться, как она подбежала и крепко обняла меня.
- Д... Доброе утро, мам. - спустя десяти-секундную паузу, улыбнувшись, промолвил я. Потом, отпустив меня, мама продолжила.
- Как ты? С тобой всё хорошо? Ничего не болит? Дай я лоб пощупаю!
- Мамочка. - смеясь, пытался я отмахнуться. - Со мной всё хорошо! Правда! Я, вполне, отлично себя чувствую!
- Точно!? Тебе лучше? - хотела уточнить мама, а я её заверил
- Лучше! А теперь мне нужно идти в ванную. Хочу помыться.
- Да, да! Конечно. Иди, солнышко. - ответила матушка, наконец отпустив меня, и я тут же удалился в ванную комнату.

Находясь под горячим дождём, я смог на время забыть о ломоте и боли во всём теле. И я уже постепенно начинал приходить в себя. Мне было так приятно ощутить на своей коже тепло горячей воды, словно меня окутывают в объятиях чьи-то руки, в которых точно чувствовались забота и любовь. И внезапно меня посетила мысль о вчерашнем вечере. Это был словно самый прекрасный сон! Сон, от которого не хотелось бы просыпаться ещё долгие сотни лет! Сон, где я вновь встретился с тем самым незнакомцем, оказавшемся на самом деле моим другом детства!... Доктор. Дэвид. Ливси. Сколько же лет прошло с тех пор, как он уехал на учёбу в Лондон! С тех пор мы с ним более не виделись, хоть и перед отъездом обещал, что будет навещать наш трактир каждое лето. Замечу, что на момент нашей разлуки ему было 18, а мне 8. И это было спустя две недели, после того дня, когда к нам в трактир пришло известие о том, что отца не стало. Помню, что после этой новости  следующие три дня я не выходил из комнаты. Не ел. Не пил. И ни с кем не хотел разговаривать. Мне было так больно и плохо, что я отказывался верить в то, что папы больше нет. Но уже на четвертый день я просто сдался, особенно когда меня пришёл навестить Дэвид. А он тогда вместе со своим отцом гостил у нас в "Адмирале Бенбоу", последний, кстати, тоже был доктор. Дэвид явился ко мне в комнату поздним вечером, когда все уже начинали постепенно готовиться ко сну. И пришёл он ко мне, прихватив с собой вазочку с ягодами, дабы угостить меня, при этом аргументировав это тем, что мне необходимо что-нибудь съесть, ибо трёхдневная голодовка может плохо сказаться на мне, особенно в таком состоянии, в котором я на данный момент находился. Ничего не сказав, я принял вазочку и стал уплетать ягоды одну за другой, при этом глотая горькие слёзы, что нарочно катились с моих глаз. Когда пиала была уже на половину пуста, я просто не выдержал и заплакал на взрыд, и я чуть не уронил вазу с недоеденными ягодами. Дэвид предложил съесть ещё, но я отказался, ибо даже самая сладкая малина была для меня горькой, и мне больше ничего не лезет в горло, что было сдавлено слезами. В этот момент Дэвид просто прижимает меня к себе и не отпускает, несмотря на моё сопротивление и попытки вырваться, которые, в последствии, стали бесполезными. Сдавшись, я просто невольно обвил своими руками доктора, всё также продолжая всхлипывать, но уже медленно успокаиваясь. Мы с ним улеглись в постель, но и в этот момент Дэвид не отпустил меня, всё также прижимая к себе и поглаживая меня по всему телу, в добавок он что-то тихо напевал мне на ухо, и меня это окончательно успокоило. Так мы и заснули в объятиях друг друга. Но даже когда я полностью отошёл ко сну, я осознал, что нас с Дэвидом связывает некая красная нить, которую ни в коем случае нельзя разрывать. Все последующие дни Дэвид старался быть всегда со мной рядом. Постепенно я начинал приходить в себя после той новости об отце. Это было, довольно-таки не просто, но я всё же смог справиться с этой утратой. Но уже в последний день прибывания, когда Дэвиду уже была пора ехать в Лондон, я и его стал умолять остаться хотя бы ещё на неделю, опасаясь того, что я больше его не увижу, так же как и папу. В ответ Дэвид сказал, что непременно вновь приедет к нам. Потом он обнял меня, а затем горячо поцеловал в лоб, да так, что после этого поцелуя явно оставался след, а затем сказал следующее: "Когда тебе станет грустно или заскучаешь, просто коснись ладонью того места, на котором я оставил след и подумай обо мне." Я сделал то же самое, что и Дэвид, попросив чтобы он так же думал обо мне, как и я о нём. В ответ доктор улыбнулся и, во второй раз крепко обняв меня, отправился на учёбу. Каждое лето я ждал его возвращения, но... он так и не приезжал. Я ждал его год. Два. Три. В последствии, лето мне стало казаться самым жестоким временем года. Но вспомнив про след от поцелуя Дэвида, я дотрагивался до этого места и мне немного, но становилось легче даже когда последние пять лет, с момента отъезда друга, я находился в состоянии глубокой апатии. И всё же надо было продолжать жить дальше, ведь жизнь на этом не должна заканчиваться! И тогда я посвятил себя в учёбе и помощи маме по делам в трактире, с трудом, но постепенно справляясь с горечью долгой разлуки. Но при этом не было не одного дня, чтобы я не думал о Дэвиде и не вспоминал его. А эти воспоминания из детства для меня были очень дороги! Я очень скучал по нему, но я всё же надеялся, что вновь встречусь с ним. И вот спустя эти чертовы десять лет я вновь вижусь с моим дорогим доктором, в объятиях которого я мог спокойно дышать и чувствовать себя живым! Но... что если вчерашняя встреча после стольких лет разлуки - не более чем сон? Ведь все эти десять лет я был словно принцесса, что днями и ночами сидит в башне, тяжко вздыхая в ожидании, когда к ней придёт её прекрасный принц. Для меня бы это было самое горькое осознание того, что наша встреча... что всё это очередной плод моей фантазии.