Да не в этом дело

Глава 39

Тяжело вздохнув, мужчина положил подбородок на ноги Алекса, сев на колени.

—Помнишь, ты сказал, что не веришь мне, когда я сказал, что сына только ради тебя заделал?—выдохнул он, перебирая свои пальцы и хрустя ими от нервозности, которая резко напала на него.

—Конечно, блядь. И ванная моя, кстати, тоже помнит это,—намекнул он на разбитый кафель, на месте которого сейчас дыра.

—Прости... Однако я не понимаю, почему ты мне не веришь. Я всегда был верным тебе и слушался, так почему же ты не веришь мне, а тогда и вовсе сбежал? Из-за отца?! Что он сделал?!

—Не кричи,—фыркнул Алекс, смотря на вмиг похолодевший взгляд, в которых читалось только одно желание–убивать.

—Тогда ты ответь,—настоял на своём Артур, подняв глаза на мужчину.

—А нечего отвечать, ты и сам знаешь ответ.

—Если бы знал, то не спрашивал бы тебя,—сквозь стиснутые зубы прорычал блондин.

Терпение у мужчины и так всегда было хрупким. Он старался не поддаваться, но вывести его из себя–дело простое, если дело касается его любимых, и сейчас Алекс своим молчанием сам себе рыл могилу, заставляя Артура тяжелее дышать от злости. Едва секундная стрелка настенных часов ударилась вновь, он опрокинул брюнета на диван. Нависнув сверху, он сжал его лицо своими пальцами, стуча от гнева зубами и чувствуя боль от напряжённой челюсти.

—Сука... Тебе так сложно просто сказать?!

Алекс хмыкнул и провёл языком между большим пальцем и указательным, прищурившись. Мужчина зарычал и перевернул его на живот, придавив всем весом к дивану.

—Я тебя ненавижу... Так сильно люблю, что ненавижу... Господи, твоё упрямство... Оно так восхитительно. Восхитительно убого, ведь я и так узнаю причину. Ты же только себе хуже делаешь,—прошипел на ухо бывшему блондин и потянул его штаны вниз вместе с трусами, разорвав несколько швов на дешёвой одежде.

Брюнет молчал, уткнувшись лицом в жёсткую обивку. Он не мог заставить себя сказать то, что видел в тот день. Ему даже проще было бы поверить в то, что этот мужчина всегда его любил, чем выговорить те слова.

Сглотнув, он сжался, ощутив горячие пальцы, которые настойчиво вколачивались в него. Мужчина недовольно стонал, не получая никакого удовольствия от данного действия. Разница между болью, которая приносила удовольствие, и такой была существенной, и он вполне осознавал, что сам виноват и должен перетерпеть, но не мог.

Заскулив от боли, он дрожащей рукой схватил Артура за запястье и проговорил практически в диван, надеясь, что его слышно:

—Хватит... Прошу... Я скажу немного тебе... Но дальше ты сам будешь искать ответы.

Блондин, у которого сердце бешено билось от злости и боли за любимого, угукнул и убрал пальцы, надев обратно его штаны.

—В общем, есть одно видео... Которое показало, как ты относился ко мне. И что твой сын–это плод твоей так называемой любви, а не ради меня. А сейчас оставь меня одного.

Артур сначала решил остаться, но, поняв, что его мальчику плохо, погладил по голове и ушёл, закрыв дверь на ключ.

Услышав звук щелчка, Алекс приподнялся и уставился на мокрое пятно на диване сквозь полупрозрачную пелену в глазах.

«Слёзы, серьёзно? Сейчас? Да пошло оно всё. Почему я до сих пор страдаю из-за того злоебучего видео и этого ублюдка. Сука, сука, сука! Как же я ненавижу тебя, Артур! Это ты заставляешь меня вспоминать это всё, проходить заново, снова оставляешь меня одного разгребать это всё дерьмо! Катись нахуй, ушлёпок!».

***

—Багир, ну сколько раз тебе говорить, я не пассив. Никогда им не был,—протянул устало Дима, который весь вечер доказывал своему парню, что не может он быть в другой роли в постели.

—Но зад же твой растянут был,—привёл аргумент Багир, готовя ужин всему мажорскому семейству, проживающему в квартире-комнате.

—Да блядь, ну попробовал я себя порастягивать несколько раз, так что не прям растянут! Максимум могу согласиться только на один раз для чистоты эксперимента, чтобы ты отстал.

Олег хитро улыбнулся, решив для себя, что сделает этот «единственный раз» таким, что этот раз будет повторяться каждый день.

Друзья Димы, которые сидели в гостиной, с открытыми ртами слушали парней.

—Может, скажем им, что мы не статуи?

—Да зачем? Парень Димы нас так ужина лишит. Слышали же, что он согласился быть нижним. Если сейчас отзовёмся, то пизда и нам, и его парню.

—Ну ок. Тогда ретируемся в спальни?

—Как можно тише.

Шатен на самом деле видел дружков мажора и специально начал эту тему, чтобы они поняли, что не надо его недооценивать и в какой-то день им придётся всей своей дружной ордой свалить под каким-то предлогом.

Дима же просто светился от счастья. Даже пытаясь отказаться от анального опыта, он едва удерживал уголки своих губ, чтобы не улыбаться как собака-улыбака. А именно ей он сейчас себя и чувствовал, впервые влюбившись и при этом получив ответное признание на свои чувства. Ему хотелось кричать об этом на весь свет, но сначала его рот закрыл поцелуем Багир, а после наказал никому не говорить, пока он сам со всем не разберётся.