Затянутые ремни на руках затрудняют их движение, а жар разбегается по телу. Дурманит голову, вызывая её же кружение. Перед собой он видит карие глубокие глаза, смотрящие прямо на него и кудрявые блондинистые волосы, а внутри чувствуется теснота и грубые толчки. Он ощущает тёплую ладонь на своей щеке и томное дыхание мифоискателя. -Нет... - сквозь него шепчет Никита, - Ещё слишком рано, Давид... Не просыпайся... Он ничего не понимает. Глаза слипаются, а голова словно раскалывается. Теперь ему виднеется лишь темнота, а при любой попытке прогнать её, он снова терпит неудачу. Губы пытаются пошевелиться, но лишь издают мычание.
-Спи, спи, Давид... Ещё слишком рано... Давай же... - новое мычание выходит из Роменского и он не собирается больше ничего принять, полностью отдавшись Никите. Тот усмехается и сжимает свои руки на чужих запястьях, продолжая наслаждаться шатеном, который тихо стонет, чем ещё больше заводит Берга. Крепкие руки опускаются на бёдра, насаживая тело глубже. Блондин прижимает свои розовые губы к нежным бордовым, создавая между ними влажный, страстный и такой же нежный поцелуй. Он отстранялся медленно, осматривая каждую часть лица Роменского, веки которого чуть приоткрылись, но тут же сомкнулись. Никита приблизился к оголённой шее и оставил на ней лёгкий укус, а кончики рта снова растянулись в ухмылке, пока он не понял, что сделал. -Чёрт... - он посмотрел на небольшое пятно, оставшееся от укуса, - Нет... Что я наделал, Господи... - мифоискатель тут же принялся стирать его двумя сомкнутыми пальцами, но ничего не получалось, - Нет, нет, нет... Только бы не заметил... - его глаза ещё немного осмотрели его, прежде чем принять поражение, - Давай продолжим... - он ещё раз впивается в полюбившиеся губы, снимая футболку Роменского. Плавно разорвав поцелуй, Никита начинает водить пальцами по его груди, чувствуя сердцебиение друга. Он прижимается головой к нему, вслушиваясь в эти ритмичные звуки, - Ты прекрасен, Давид... Я бы хотел, чтоб это продолжалось вечно... Но, к сожалению, я не могу позволить себе это... Но могу насладиться тобой сейчас... - он вернулся в ранную позу и вошёл на полную, чувствуя как нутро Давида плотно сжимает его, а сам же шатен протяжно простонал. Непрерывные толчки выбивали с него стоны, и среди них еле как слышен голос Никиты: "Мой хороший..." Оба излились одновременно, Берг во внутрь Давида, а сам же Роменский - на себя, при этом попав на футболку блондина, отключившись. Шатен открывает глаза. Он находится в мягкой постели, но с болями в теле и гудящей головной болью. -Доброе утро, Давид, - сказал мифоискатель, так же находившийся в комнате и сидящий за столом, - Точнее, вечера. Как спалось? -Никита? Что произошло? - недоумевает Роменский. -Ты слегка напился и уснул, а я тебя перенёс сюда, чтоб тебе было комфортно. Всё для тебя и ничего более, - его голос звучит довольно правдиво, убирая все сомнения у Давида. Кажется, всего лишь сон. Он достаёт из-под одеяла руки и смотрит на свои запястья. Яркие розовые линии так же ярко виднеются на них.
Примечания:
Если вы помните, руки Давида были обездвижены ремнём Никиты
473 слово
