Королева одиночества| +16

Часть 12.

Я неуверенным движением подняла свою сумку с необходимыми вещами и стала подниматься по лестнице, которая тихо скрипела под ногами.
Жалостливые звуки прекратились, как только я оказалась на мансардном втором этаже, где было всего лишь две двери. Под одной из них горела полоска желтого света, а вторая была слегка приоткрыта. Дул лёгкий сквозняк, и когда я толкнула ногой дверцу, в лицо мне дыхнул холодный воздух вечера: окно было открыто на проветривание.
Маленькая комнатка с двумя широкими окнами, выходившими на дорогу. Я кинула сумку и прошлась к окну, увидев сразу крутую часть крыши, служившую козырьком на крыльце. Такой же угловатый кусок крыши был и по соседству, до него было рукой подать.
Закрыв окно, я наткнулась глазами на скромную тумбочку и одноместную кровать, вызывавшую у меня только тихую истерику. Металлические прутья были ободраны, словно этой кровати была не одна сотня лет. Возможно, так оно и было на самом деле.
Кровать также скрипела, как, видимо, и всё в этом доме, а пружинистая сетка врезалась мне в зад, как только я опустилась на неё.
Я свесила руки с кровати и сгорбилась, стараясь не заплакать. Я сидела в маленькой комнатке посреди темных стен, где по углам была развешана сеть покинутых паутин, и считала, что являюсь самым несчастным человеком на земле.
С этими мыслями я встала, подошла к сумке и села на неё, не зная, что делать дальше...
Проснулась я от того, что в дверь громко постучали и голосисто закричали, принуждая вставать и быстро собираться в школу.
Первые открылись глаза, мгновенно жмурясь от утреннего света. Шея, спина и всё тело в целом ломило от нестерпимой боли, которая, как игла, прознала каждый мускул, не щадя и сантиметра.
Моя скула гудела, как только я оторвала её от жёсткой грани тумбочки и потёрла, желая избавиться от неприятных ощущений.
Ноги покрылись мелкой россыпью иголок, когда я наконец стала ими шевелить, а спина норовила оторваться от всего тела.
Мужской голос вновь зазвенел у меня в ушах, а я прохрипела только то, что сейчас постараюсь выйти.
На первом этаже уже кипела жизнь, если, конечно, такую жизнь можно было назвать «кипящей». Мама шарила по полкам, в поисках продовольствия, пока на её лице была написана безнадёга и отстранённость. Папа заваривал чай, а я, сонно перебирая ногами, очутилась внизу и потёрла снова щёку.

— Где здесь душ? — спросила я и, как зомби, последовала по маршруту, который строго проговорил папа и снова поторопил меня.