Кофе между парами

10

Голова после вина болит до сих пор несмотря на то, что солнце приближается к горизонту, а проведенный в кровати день (разумеется, после того, как Филия добралась из квартиры Магны до общежития) словно вообще не помогает. Она переворачивается на другой бок и закрывает глаза.

Послевкусие остается не только в виде головной боли. Воспоминания вчерашнего вечера ютятся в мыслях, не желая уходить, хотя она и гонит их изо всех сил. Снова и снова она возвращается в квартиру Магны, на ее кровать и к этому дурацкому фильму.

Воспоминания о чужих прикосновениях и теплых объятиях не вызывают отторжения. В отличие от того, как легко и быстро Магна переключилась с нее на того парня из кофейни. Почему он вообще решил ответить? Неужели не мог забить на один вечер, чтобы не портить все?

От собственного эгоизма хочется как следует прополоскать рот. Магна ее лучшая подруга, ей бы радоваться, что у той все складывается с красавчиком, по которому сходят с ума чуть ли не все девушки и женщины в округе от четырнадцати до пятидесяти. И все же выгнать из головы едкие мысли не получается.

Филия предпринимает очередную попытку, но та, предсказуемо, ни к чему не приводит. Ей хочется вернуться во вчерашний вечер, хочется снова прижимать к себе Магну, пока голова приятно плывет от выпитого. А еще ей безумно хочется не испытывать тупой злости и горького послевкусия (ревности?) от появления в жизни Магны кого-то другого.

Почему она вчера испытала такую явную неприязнь к мистеру совершенство? Или, вернее сказать, мистеру кайфолому. Мысленно Филия уже переименовывает его. Называть его по имени нет никакого желания. Она бы должна радоваться, что помогает Магне; но чувства липкие, вязкие и точно не из счастливых.

Свет включается резко.

— Грэм! — воет Филия и жмурится. — У меня и так голова раскалывается!

— Набухалась? — язвительно уточняет соседка, но свет выключает. — Не ной, я только забрать ноутбук.

И фраза получается сочувствующей. Филия ждет какого-то подвоха, но Грэм и правда выключает свет. Резкая головная боль становится чуть менее ощутимой.

— Спасибо, — и она действительно благодарна.

— Трезвей давай, Ферран, — беззлобно бросает Грэм перед тем, как закрыть за собой дверь. Не хлопнуть, не шарахнуть, а действительно тихонько прикрыть.