Хогвартский комиссар

Часть 1. Римские каникулы

Солнечная Италия Рексу не понравилась. Он плохо переносил жаркий климат юга, а немецких овчарок как-то не принято брить, как, к примеру, пекинесов. И уж на что Рекс был вынослив, но жара оглушала его нехило, он даже в обморок свалился несколько раз. К тому же годы сказывались, Рекс служил в полиции уже седьмой год, а это - солидный, пенсионный возраст служебной собаки. Да и хозяева в Италии что-то уж больно часто менялись... В Вене его вожатые годами работали с ним, не считая Михаэля, самого первого после мальчика Бенни хозяина: Мозер, Брандтнер, Хофман... эти люди были с ним целую вечность, ведь для Рекса время текло без осознания такового. А в Италии?
В ней Рекс в первую очередь обозначил для себя две неприятные вещи: во-первых, здесь не было чудесных, вкусных и таких обожаемых булочек с колбасой, а во-вторых - непостоянство. Люди не задерживались подолгу на одном месте, и после погибшего Лоренцо Фаббри Рекс ненадолго оказался под опекой Давиде Риверы, мрачного и склочного типа, «не терпящего вшивых собак». Он и Рекса так называл - Собака. «Эй, Собака, пошли!» или «Что смотришь, Собака?» - вот его обычные обращения к Рексу. Потом Риверу перевели на какую-то спецслужбу, куда псам путь был запрещен, и в дальнейшем перед Рексом промелькнула череда новых вожатых, из которых более-менее запомнились только двое - Марко Терцани и Андреас Миттерер, то ли шестой, то ли восьмой вожатый, пёс уже сбился со счета. Ну а когда и Миттерера перевели в Интерпол, над головой Рекса прозвучало страшное слово - «списанный».
То, что слово страшное, Рекс понял по отношению к себе: его перестали замечать и брать на выезды. А когда о него в очередной раз споткнулся очередной шеф полиции, был поднят истеричный крик, за которым последовал приказ - убрать собаку из здания. И вот снова служебный приют. Но приют особенный - для списанных собак. Его отличие Рекс заметил сразу: из него не брали на тренировки, даже побегать не выпускали. В вольерах собак только держали и кормили. Ну, по крайней мере, тех, кто соглашался есть, а Рекс прибегнул к своей обычной при депрессии тактике - отказался от еды. Зачем набивать брюхо, если он ни на что больше не пригоден? А то, что он не нужен больше людям, Рекс вынес из того, что его перестали брать на работу.
Логика простая, собачья, и от того - очень точная. А так как пса никто не хотел брать на поруки, то Рекс, считайте, был похоронен заживо. Слава-то его осталась в Вене, где он был по-настоящему известной личностью, да и заводчики его ещё помнили, щенка вислоухого... А здесь что? Ну раскрыл пару дел-преступлений, ну поймал скольких-то жуликов и был даже подстрелен, ну удивил начальников тем, что умеет смотреть телевизор, ну и что? Всё это уже не имело смысла, ибо со смертью Лоренцо он утратил единственного человека, который знал его ещё там, в Вене, знал как Комиссара Рекса. Для местных людей он стал всего лишь собакой. «А, этот, пёс из Вены? Да, он смешной, любит смотреть в телевизор, как будто что-то понимает»...
К счастью, начальник римской полиции Филиппо Корри был под сильным впечатлением от странного таланта Рекса и никогда не уставал громко кричать, якобы возмущаясь:
- Черт возьми, собака снова смотрит в телевизор!
На самом деле он страшно гордился, что знает такую необычную псину, но не признаваться же?! Но главное было не в этом, а в том, что Филиппо помнил, откуда прибыл Рекс. И помня восторги Лоренцо по поводу ума и талантов пса, остро переживал, что Рекс оказался не у дел. В конце концов, это же просто-напросто глупо - списывать умную овчарку только из-за того, что она, видите ли, в обморок хлопнулась. Ну ещё бы, попробуйте не запариться, когда у тебя такая толстая и теплая шуба!
Получив очередной звонок из приюта и выслушав жалобу о том, что никчемная псина только место зря занимает, ничего не жрет и ни на что не реагирует, Корри принял решение. Позвонил в Архив и запросил дело Лоренцо Фаббри. Заполучив требуемую папку, этот полный пожилой уже человек, седой и порывистый, имевший взрывной, но отходчивый нрав, свойственный всем итальянцам, принялся пролистывать бумаги в поисках записных книжек и блокнотиков, выискивая хоть какие-нибудь контакты погибшего сотрудника. Наконец нашел адреса и телефоны венских коллег: Эрнста Штокингера, Леонарда Графа и Фрица Кунца.Глубоко вздохнув, Корри снова взялся за телефонную трубку. По счастливой случайности Кунц ответил сразу. В течение следующих нескольких минут итальянец и австриец пытались договориться: дружно орали друг на друга в трубку, силясь совладать с незнакомыми иностранными глаголами. Но тема - Рекс несчастен - была понята и обсуждена.Положив трубку, Кунц горестно уставился на гипс. Гипс был намотан на его правую ногу от ступни до бедра. Перелом нижней конечности хоть и был двойной, но он не мешал работать в офисе на почетной должности диспетчера - работка непыльная, сидячая и не сложная: отвечать на звонки и рассылать коллег по вызовам. И кого послать в Италию за Рексом? Подумав, Кунц мудро решил переложить проблему на того, у кого были здоровые ноги и кто знал Рекса лично. Из таковых в настоящее время был только один, широко известный ветеран, краса и гордость патологоанатомического отдела, Лео Граф. Вытащив из кармана платок, Фриц отер пот с лысины, это несложное действие придало ему храбрости, и он решительно снял с рычага трубку.Лео тихо чертыхнулся, отставил пластиковый стаканчик с кофе на цинковый стол рядом с трупом и заторопился к телефону. Так как он успел откусить булку, то в трубку смачно чавкнул, брызнув крошками:
- Да, чавк... Алло?
- Лео! - укоризненно вздохнул педантичный Фриц, которого всегда передергивало от странной привычки Графа перекусывать в морге рядом с трупами - и как только аппетит держится?!
- А, да, слушаю... - Лео громко заглотил полупрожеванный кус
.- Так, ладно, - Кунц мужественно проигнорировал булькающий звук глотания.
- Из Рима звонили. Насчет Рекса.
- А что там с Рексом? - патологоанатом посмотрел на оставшийся кусок булки, но решил воздержаться от кусания.
- Его списали со службы, - сухо доложил Кунц.
- Поставили на очередь на усыпление.
- А-а-а... - недоеденный кусок булки всё-таки отправился в рот. Сосредоточенно жуя, Граф спросил:
- А с чего такие кардинальные решения? Рекс что, сильно пострадал во время выполнения задания?
- Да если бы! - досадливо поморщился Кунц.
- Нет, пёс здоров, просто он оказался не на своем месте, не у дел, и никому не нужен.