Пустое место

- Извини, я бываю иногда такой...

Она любила бросаться вещами. Не то что бы из большого удовольствия. Скорее уж из большого недовольства.

Много есть всякого в жизни, что людей так или иначе расстраивает. Много есть людей, которые так или иначе расстраиваются. И люди эти, если таки не глотают эти расстройства раз в день, запивая стаканом воды, так или иначе с ними справляются.

Плачут, обсуждают, ругаются, размышляют, злятся, сражаются.

А вот она любила бросаться вещами.

- Извини, что вот так веду себя. Наверное и тебе настроение порчу, - извинялась она, если мне приходилось быть свидетелем.

А я спешил её успокоить. Ведь это было не так. Меня ничуть не огорчали подобные откровения. Да, я возможно и особо не понимал, чем же это могло помочь, но результат видел. После такого разброса ей становилось легче. А от этого становилось легче мне. Ведь главное, что теперь, хотя бы по ощущениям, всё уже не безобразно плохо. А где есть "неплохо" всегда есть и "хорошо".

Вот так я думал.

Каждому нужно изливать душу. Каждому нужно выпускать пар. А мне всегда хотелось, чтобы люди, общаясь со мной, знали, что я это понимаю.

Должны быть в мире люди, перед которыми не нужно притворяться. Рядом с которыми можно погрустить.

Вот так я думал.

Я хотел быть таким человеком. Я себе казался таким человеком. И кажется казался ей.

- Извини, опять я за своё, - повторяла она.

Но её так радовало, что я понимаю. Она даже могла забыть, о чем так долго швырялась и почему же так горевала. И все становилось ещё более хорошо, чем когда бывало "неплохо".

Очень приятно, когда кому-то хорошо.

Настолько приятно, что ты начинаешь приносить жертвы.

Себя.

В тот день грохот был особенно долгим. Разнос начался тихо и незаметно. И что самое печальное, вырос из чего-то, что мне и самому было неприятно. Мы могли об этом не говорить.

Я не хотел об этом говорить.

Это был тот редкий случай, когда я не хотел настолько, что даже сказал ей об этом. Но фраза "хорошо, забудем" так быстро сменилась продолжением разноса, что позже я понял.

Моё единственное "я не хочу" она не увидит за морем "я всё понимаю".

Моё единственное "я не хочу" она не слышала за грохотом падающих вещей. Так близко падающих. Так безрассудно падающих.

В тот день мне не было хорошо. Но я обо всем забыл. Ведь прозвучало заветное:

- Извини, просто не могу такое терпеть.

Я извиню.

Думал всегда извиню.

Как-то даже звучит бесхребетно. Но я правда забывал. Как пролетает рядом всё и вся. Как смелеет разброс. Как перестаёт бояться себя показать.

Но сегодня я не забыл. Сегодня её не спасло очередное "извини".

Сегодня была моя очередь не слышать. Разброс показал мне, каким смелым он может быть. Как не боится он оправить попавшуюся под руку утварь прямо в меня. Как я позволил себе стать одной из бездушных мишений, коими были её мебель и комната в целом.

Опять она была зла. Опять я был спокоен. Опять я ждал конца сеанса, надеясь, что всё снова образуется.

Мне было по обыкновению грустно, что всё пока что не "хорошо".

Ей было совершенно плевать, что я попал под раздачу.

Такие же злые глаза. Лишь на мгновение погрустневшие, будто бы рефлекторно, когда нужно было сказать:

- Извини, я бываю иногда такой.

И вновь вспомнившие, о чем она там негодовала.

Она даже не заметила, что я ни слова не сказал за время отведённое мне на "ничего страшного".

Вот насколько это, оказывается, уже было неважно.

Какой позновательный у меня выдался день.

Я понял, почему не бывает людей, перед которыми не нужно притворяться. Рядом с которыми можно погрустить.

Потому что, когда эти люди появляются, вы превращаете их в пустое место.

Пати."иЕва
Виш