я тебе покажу

1 глава

Что такое сабспейс в описании...

Эдисон никогда не давит, но всегда отдаёт.

      Он не давит на Женю с отношениями. Но Женя предлагает ему что-нибудь попробовать — изведённый близостью, игнорированием личного пространства, низким бархатом на ухо в абсолютно неподходящие, в любые моменты, поцелуями по пьяни, — и Эдисон соглашается.

      Он не требует от Жени чего-то больше дрочки. Но когда они спорят на минет и Эдисон случайнейшим образом проигрывает, он отдаёт. И когда обузданный вкусом лёгкого выигрыша Женя предлагает новый спор, в котором он совершенно неожиданно проигрывает, Женя тоже даёт.

     В Эдисоне, как в общаге, ютятся три маленьких чёртика: один просит не спугнуть любимого Женю «пидорским сексом», другой успокаивает, мол, Женя сам даст знак, когда можно. Третий молчит.     
  — А чё, чем-нибудь ещё мужики в постели занимаются? — спрашивает Женя в общий выходной, а уже через полчаса Эдисон впервые входит в него.       Это был день, когда Эдисон поверил в Аллаха. Потому что Женя, старательно принимающий его, переживающий такое впервые, мокрый и доверяющий, — это божественно. Он и не думал, что ему доведётся лишить девственности двадцати летнего парня. Не думал, что от одного этого факта будет рвать крышу.    
   В остальном, секс с Женей — война. Глотать не соглашается ни под каким предлогом, но кончать на лицо позволяет и, кажется, провоцирует. Не просит, конечно — говорить о своих желаниях вслух Женя не научен, но когда он дрочит Эду и подставляет лицо под тёплые капли, Эдисон начинает подозревать, что его парню нравится, когда метят.  
     Иногда секс не война, а прожарка — для Жени оказывается нормальным делом подмахивать и ронять тихие звуки, когда Эдисон рычит, а рычит он как раз от того, что Женя подмахивает и как смущённо теряет стоны. Да, для Жени это так же нормально.       

— А я не пойму, кто-то из нас боится залететь или что? — На Женином языке это означает «Хочу попробовать без резинки». Эдисон понимает и как обычно даёт Жене, о чём тот просит, раз ему так нравится быть помеченным.   
    На плечах после него царапин не остаётся — остаются синяки. Особенно много после того раза, когда он засадил Жене на столе и было как-то неожиданно, быстро и грязно — горячо. Эд сам не ожидал, что накинется на Женю, но тот, в футболке и трусах, ныл над пустым вордом второй час, и Эда накрыло невиданной смесью нежности и раздражения.       — Эдя, ты чего? — тихим голосом спросил его тогда Женя, прижатый к столу. Таким растерянным Эд видел его впервые.
      Ему хотелось успокоить Женю, но и подраться с ним, и наконец засунуть руку в его трусы, чтобы смять упругую ягодицу, а ещё протянуть руки к горлу, чтобы… Нет.
      Оказалось, между остановками Драка и Нежность есть привал Крышесносный Секс с покорным, но кусачим Женей. А потом от синяков было больно и гордо.   
    Тогда в его адском общежитии заговорил наконец третий.       «Подчини его».       О, чёрт.       «Доведи до слёз».       Это уже слишком.       «Если не ты, то кто?»       Лучше бы никому, кроме него, не пытаться. Эдуард разъебёт любого.