Измена

22 глава

Только что она сгорала в прикосновениях и поцелуях, которые обжигали своей бесстыдностью и одновременной закономерностью. Таяла от губ и рук любимого мужа, готовая отдаться ему прямо здесь — в коридоре отеля. И тут же вопрос, словно ледяной душ, который мигом отрезвил. Ребёнок... Чонгук откуда-то знал про ребёнка, но ведь это был только её маленький секрет, которым она пока не хотела ни с кем делиться! Даже Джису и та, насколько поняла Дженни, лишь догадывалась о малыше, но ничего не знала наверняка. И вот... Ощущение, что на её личное посягают, охватило её целиком, и она ничего не могла с ним поделать. Да, оно было совершенно неверным, ведь Чонгук имел на этого ребёнка такие же права, как и она. Но только не сейчас... Ведь она ещё ни в чём не уверена. Это только её мир, в котором она едва выстояла на ногах и стояла ещё некрепко, и любое вторжение в него, пусть даже самое правомерное — это угроза.

Руки сами сжались в кулаки, а сбившееся дыхание стало прерывистым. Воздуха не хватало.

— Этот ребёнок не имеет к тебе никакого отношения, — выдохнула она полушёпотом, видя то, чего так опасалась. Лицо Чонгука превратилось в маску, по которой невозможно было прочесть настоящих эмоций — только злость и холодность, которые сковали черты.

— То есть, как это? — вскинул он бровь, складывая руки на груди, но, не отступая ни на шаг, так, что между их телами почти не было свободного места.

Дженни чувствовала, что задыхается, будто ей кто-то мигом перекрыл кислород, от абсурдности и неожиданности происходящего. Так быть не должно, он не должен - не должен! - вести себя настолько эгоистично... Она снова потеряла ту хрупкую надежду, которая, было, упрямо потянула свои ростки навстречу жизни.

Потеряла...

— Вот так вот. Это только мой ребёнок, и только я имею на него право, — выпалила Дженни, изо всех сил защищаясь от этого знакомого, но такого ненавистно-любимого Чонгука.

— С каких пор у нас женщины сами по себе заводят детей? Опять шалит Святой Дух?

Чонгук просто пылал сарказмом, а Дженни вдруг ощутила неимоверную усталость. Она устала бороться одна за то, чтобы быть счастливой. Устала верить в то, что у неё в принципе есть такая возможность. Она устала верить в это за двоих. А теперь уже даже за троих.

— Нет, Чонгук. Нашалил явно не он, но это будет только мой ребёнок, — произнесла она усталым, но твёрдым голосом. И тут же тонко вскрикнула - прямо рядом с её головой врезался в стену кулак Чонгука.