назланмак - j. jungkook.

шерше ля фам.

pyrokinesis — ветрянка.
pomme — anxiété.
I

.

— Будь с ней милее, Чонгук, — наставляет сидящий за рулем мужчина в возрасте, сосредоточенно глядя на дорогу, и расстёгивает пуговичку на чёрной рубашке. День выдался не по сезону жарким, солнце пекло просто нещадно, из-за чего находится в закрытом пространстве дорогой иномарки, обтянутом чёрной кожей, практически невозможно.

В салоне играет спокойная, достаточно тихая мелодия на французском. Выбор очевиден практически — Чон Уён огромный фанат не только французского языка, но и культуры, особенно музыки. Чонгук, впрочем, любви его не разделяет: ему ни язык не нравится, ни музыка, ни культура, ни француженки. Как бы он не старался проникнуться этой культурой, чтобы их с Уёном объединяло хотя бы что-нибудь, всё было мимо.

Чонгук иногда думал, что он просто-напросто не его сын, иначе как можно было бы объяснить такую тотальную непохожесть.

— Да какой в этом смысл, а? Я очень даже сомневаюсь в том, что ей не всё равно на это, — недовольно бурчит Чонгук, небрежно убирая чёрные волосы с лица, и задумчиво играет с металлическим колечком на нижней губе.

— Она хочет наладить отношения, ты все-таки её сын, — просто отвечает Уён, плавно сворчивая на нужном повороте. — Зря ты цветы не купил, сынок, Ынхи их любит.

— У меня на них аллергия, — фыркает Чон, опуская окно. Полазив по карманам кожаной куртки, в которой сейчас было просто невозможно жарко, достаёт пачку, из которой тут же тащит одну сигарету. Играет с ней, теребя между пальцами, как ручку, сжимает фильтр зубами, лопая ментоловую кнопку, а после прикуривает, звеня бензиновый зажигалкой.

— У тебя нет аллергии на цветы, — осуждающе тянет Уён, глядя на сына. Он его дурные привычки не жалует, не желая, чтобы его ребёнок своими же руками травился, но ничего не говорит. В конце концов Чонгук — взрослый парень и сам знает, что ему делать; не в том возрасте, чтобы действительно слушать нотации старого отца.

Уён упустил момент, когда его сын вырос, когда начался тот самый переходный возраст, от которого все его друзья-отцы хватались за голову. Он был занят: бизнесом и попытками исцелить разбитое матерью Чонгука сердце. Когда заметил, было поздно. Чонгук пустился во все тяжкие, а отец перестал быть для него авторитетом — настоящий золотой ребёнок, как и большая часть отпрысков богатеев. Уён понимал, что и сам в этом виноват, так что просто смирился, полагая, что период это такой. Мол, сын перерастет это.