В моей жизни не было ничего, кроме ненависти к начальнику. Прошлое испарилось неизвестно куда, будущее загородилось бесперспективностью, а сегодня перед глазами маячил толстый лысеющий противный мужик. Это классический персонаж, который докопается до всего, ему вечно всё не так, а ты ещё должен быть благодарен за возможность пахать за копейки.
Он мне сразу не понравился, и в этом случае первое впечатление не было обманчивым. Он идеально умел расположить к себе более влиятельных людей и так же легко отталкивать подчинённых. Каждый раз в таких ситуациях возникал немой вопрос о том, что он умеет быть вежливым, так почему не использует это с обычными людьми.
От таких людей всегда ожидаешь подляны, поэтому я каждый раз внутренне съёживался, когда он заходил в наш отдел. Хотелось вытолкнуть его, заколотить дверь и забаррикадироваться от него. Но отдел только назывался нашим, а на деле его, как и вся компания.
Никто из моих коллег его не любил, но только я его ненавидел до глубины души, мне физически больно было от его присутствиях, он снился мне не то, чтобы в кошмарах, а в противных вязких снах. Большинство принимали эту антипатию как данность, а мне всегда мало было жаловаться и приходилось доканывать людей. Из-за того, что они смирились и не любили его недостаточно, между нами тоже возникла стена.
Я желал разорения своей же компании. Пускай после этого и меня выкинут на улицу, лишь бы стереть эту самодовольную ухмылку. Я всё чаще думал не о том, как бы мне было лучше, а о том, чтобы всё было назло ему.
Это унизительное ощущение зависимости от жлоба и хама. Столько людей, которые умнее и интереснее его, вынуждены были учитывать его настроение. Если бы нашим тираном был не такой обыватель, было бы не так обидно.
Если вначале я мечтал о том, как ему всё выскажу, то сейчас мысленно избивал, затаптывал в грязь и скидывал с крыши. Эти мысли всё меньше настораживали меня и всё больше придавали силы, ведь никакими деньгами он не мог откупиться от удара ножом.
В чём-то я стал понимать не только тех, кто убивал с явным мотивом, но даже тех, кто в заключении говорил, выйду, точно кого-то убью. Легко говорить о милосердии, пока тебя не доконали, а если ежедневно унижают твоё достоинство, то почти любой готов стать монстром, только бы это прекратить. Безмолвный офисный планктон, честный работяга, идеальный семьянин переходят черту и становятся убийцами.
Но всё-таки закон был на его стороне. Всё то зло, что он сделал, меня бы никак не оправдало, и я был бы не борцом за справедливость, а обычным преступником. Меня бы наказали гораздо сильнее, чем я его.
Когда маниакальные мысли стали отпускать, я вспомнил, что лучшая месть это успех. Можно не словом, а делом доказать, что ты можешь больше. И вот уже тогда можно прийти и всё сказать в сильной позиции.
Я тщательно подготовился к увольнению и разработал основы собственного проекта. На моё решение об увольнении начальник скептично заметил, что я всё равно вернусь, поэтому временно он подержит место для меня. Сделал он это, конечно, не из гуманизма, а потому что в нашу грёбанную контору идти никто не хотел.
Я никогда так много не работал, как тогда над своим делом. Многим индивидуальным предпринимателям и самозанятым трудно заставить себя что-то делать, а в моём случае, наоборот, легче было делать что угодно, только бы без начальника. Я гордился собой.
Мотивировало меня не личное благополучие, а желание доказать начальнику, что он ничего не значит. Это нездоровое чувство, казалось, будет со мной до конца жизни, и я даже детьми и внуками буду меряться, но ничего не дарило мне столько энергии. Я мог сомневаться в себе, в своём деле, успехе, в чём угодно, только не в ненависти к начальнику.
Я шёл по знакомому коридору. На мне был деловой костюм, в руках папка с документами. В глазах был странный блеск.
– Я вернулся. Готов приступить к своим обязанностям.
