10.похищение

43 5 0
                                    

Эффи проснулась от боли. Не вялую пульсацию, а острую, мучительную боль, которая пронзила ее тело подобно молнии. Она сидела на стуле, привязав локти к подлокотнику кресла, а икры - к ногам. Заметив, что она все еще в той же одежде, что и раньше, она ахнула. У нее вырвался прерывистый вздох.

Слеза скатилась по ее лицу, и, хотя она попыталась собраться с мыслями, ошеломляющая боль пронзила ее плечо—Собираешься попробовать сделать это снова?

Это была Ча-Ча, стоящая над ней с бейсбольной битой.

Она нетерпеливо покачала головой, морщась, когда кровь из ее головы просочилась к глазам—Нет, мэм—Ответ, вероятно, был излишним, но, по ее мнению, было полезно уточнить.

—Мы не смогли затащить этого идиота из ванны, поэтому взяли тебя.

Затем развернулись события прошлой ночи. Идиот из ванны - Клаус? Лютер? Она не могла вспомнить. Она хотела извиниться, но ей снова заклеили рот скотчем, и она резко вдохнула. Боль отравляла ее мысли, отравляя их мыслями о побеге, но она не могла. Не тогда, когда они могли ранить Пятого.

Мир нуждался в Пятом больше, чем они нуждались в ней.

—Давай окунем лицо в воду.

Ча-Ча прикрыла глаза и рот куском ткани, а Хейзел опустил её голову в воду. Эффи пролепетала что-то, а затем поперхнулась. Все ее тело дрожало от чувства уязвимости, и наконец, когда мужчина поднял ее голову, Ча-Ча спросила—Ты готова поговорить?

Эффи покачала головой, закрыв глаза. Она отчаянно хотела сказать, что никогда не заговорит, потому что Клаус, Пятый и остальные братья и сестры Харгривз были важны для нее.

Чья-то рука ударила ее по щеке, и она почувствовала вкус крови—Почему ты не хочешь говорить! Где. Сейчас. Пятый?

Когда Хейзел сорвал клейкую ленту с ее распухших губ, чтобы ответить, она кроваво улыбнулась—Пчелиный воск.

Конечно, ее избили так сильно, что сломался стул, но это того стоило. Клаус бы гордился.

Даже после пяти часов мучительной боли Эффи не произнесла ни слова, которое не было бы "нет, мэм" или "нет, сэр". Даже когда с ее волос капала кровь, а ноги покрывали свежие ожоги от сигарет, она ничего не пролила. Она никогда даже не говорила, знает ли она Пятого или нет, но, судя по тому, как она не умоляла, что никогда с ним не встречалась, было очевидно, что она утаивает информацию.

Дитя цветкаМесто, где живут истории. Откройте их для себя