Он был осквернен. Эта скверна ядом сочилась по венам, саднило место, куда недавно попала шпилька для волос, заточенная для самообороны. Т\И стояла напротив, круг солнца создавал сияющий ореол, делая ее еще больше приближенной к богам. Обескровленные губы тихо шептали его имя. Дева неверяще смотрела перед собой, а он только и мог, что тянуть к ней измазанные алой жидкостью ладони.
— Моя милая.
Дрожь охватила все ее тельце, стоило Зерофуку заговорить. В оцепенении стояла, когда его ладони притянули ее ближе. Страх заполнил каждую клетку тела. Человек не может убить бога. Зато его крепкие объятия вполне могут в данный момент переломать ей не только кости да ребра, но и позвоночник. Колени ее подогнулись и Т\Ф точно упала бы если бы не его руки, что удерживали ее.
— Прости меня. — Единственное, что она могла произнести, прежде чем наваждение спало с бога, и он с нескрываемым ужасом смотрел на ее искаженное гримасой отчаяния лицо. — Мне так жаль. — Опускается вниз и комната, что и так едва достигала размера два с половиной татами казалось, стала и того меньше начиная нещадно сдавливать не хуже его объятий в приступе безумства.
Зерофуку сбегает. Пытаясь уйти как можно дальше. Но назад дороги нет. Они повязаны накрепко и ему придется вернуться полупустую комнатку, где они будут зализывать раны друг другу и дальше. Пока время безжалостно не отберет у него возлюбленную. Человеческий век слишком короткий особенно для его восприятия отравленного скверной.
\\\
Юная дева в шелковом кимоно, за которой он неотрывно наблюдал уже достаточное время, сама подошла к нему. Миловидная и тонкая, от нее исходил легкий аромат лотоса, волосы, вившиеся атласными лентами колыхались на ветру. То была их не первая встреча, но самая важная. Отправная точка их дальнейшей истории.
У нее не было ничего, ни семьи, ни средств к существованию, ни даже репутации. Ее красота стала проклятьем, что обрушилось на Т\И. Но ее улыбка несмотря ни на что была самой живой. Проданная в бордель Т\И не прекращала быть светлой душой, не марали ее грязью и чужие прикосновения.
Она называет ему свое имя. Красивая иностранка ведает ему — божеству — о мирских делах ее скромной жизни и планах на будущее. А он клянется себе пройти с ней этот путь, чтобы однажды понять какова же причина ее света и откуда он берется, где зарождается и на кого распространяется.
