Модель И Фотограф

12

ДЖЕННИ

Утро наступило слишком рано. Солнечные лучи пробивались сквозь шторы, согревая ее лицо. Она моргнула и открыла глаза, прислушиваясь к естественному свету с тихим стоном. После своего мысленного протеста она сбросила с себя одеяло и встала.

Ее ноги шлепали по полу, когда она зевнула, потирая рукой живот под рубашкой. Она быстро приняла душ и оставила волосы мокрыми, вода стекала по ее спине. Она надела толстовку с капюшоном и черные шорты, спускаясь по лестнице. Сегодня она была особенно голодна, поэтому хотела успеть на завтрак.

Она ухватилась за крепкие деревянные перила и пошла вниз по лестнице, упираясь ногой в холодный мрамор, пробуждая ее тело. Она зевнула и спрыгнула с последней ступеньки, засунув руки в карманы худи.

Она увидела, как Лиса прислонилась к столешницу с вафлей во рту и посмотрела в свой телефон.

Дженни усмехнулась, увидев, что у нее во рту целая вафля. Она приложила пальцы к губам и хихикнула.

Лиса подняла глаза и встретилась глазами, услышав сладкий звук, она не могла не заметить, как просветлело ее лицо при виде ее. Затем глаза Дженни путешествовали по ее телу. Тело Лисы было буквально вырезано, как у греческого бога. И Джисус, она была одета в серые спортивные штаны с низкими бедрами, обнажая ее V-образную линию, она была убеждена, что в этот момент специально дразнила ее. Лиса может быть просто ее завтраком.

Лиса провела рукой по своим спутанным темно-каштановым волосам, поглаживая пальцами волны:

«Эй». Ее слова были приглушены вафлей, которую она вытащила и повторила свои слова.

"Привет." Она сказала ясно.

Она кивнула Лисе на тарелку с вафлями и выпятила нижнюю губу: «Можно мне…»

"Нет." Она быстро отдернула их. Она сдулась, ее плечи опустились, на полных губах образовалась надутая губа. Лиса мгновение смотрела на нее, прежде чем закатить глаза:

«Вот, я принесла тебе это, потому что думала, что ты пропустишь завтрак». Она схватила за собой еще одну тарелку, которую не могла видеть или замечать из-за её широких плеч и подтянутой груди. Лиса пододвинула ей горячую тарелку с французскими тостами, и она чуть не растаялась при виде этого. У пушистых толстых подрумяненных тостов был золотисто-коричневый сироп, стекающий по бокам и скапливающийся на тарелке. Сверху посыпала сахарной пудрой и кусочком сливочного масла. На самом деле это была идеальная картина.