Жил долго средь злата, камней и средь смерти
Бессмертный король в почевальне своей.
И был он так хладен, как северный ветер,
И бледен он был в полыханье огней,
Чей свет разливался по чёрному замку,
Чей треск раздавался меж тысяч дверей,
Где средь лабиринтов богатства и мрака
Король убивался о жизни своей:
«Зачем мне Бессмертье?! Зачем мне богатства?!
Оставь меня, жизнь, а взамен забери
Все то, что я нажил годами коварства,
Неправдой и правдой, все, черт, побери!»
Лишь эхо ему отозвалось надрывно,
Оно насмехалось над жизнью его,
Пока не покинуло замок и, прыгнув,
Сорвалось в пучину, на тёмное дно.
Вода проглотила его крик о смерти,
Она подавилась и, громко шумя,
Извергла на берег моленье, а ветер
Слова короля, подхватив, возвышал.
И плыли они тихим шепотом в небе,
И солнце словам освещало пути.
Пускай королю даровали Бессмертье,
Уставший душевно, он умер внутри.
Никчёмный, ненужный ни людям, ни Богу
Лишь тлеющий уголь остался в груди.
Бессмертный король, потерявший дорогу
К душевной идиллии, замер, затих.
Он ропчет на Бога за вечную жизнь,
Лишь губы его содрогались беззвучно,
И тихо звучало средь всех укоризн
Покорство и слабость в моленье паучьем:
«Прости меня, Господи, много я грешен.
В крови, клевете, белом злате мои
Истлевшие руки, что нынче сплошь пепел,
Развеянный по ветру в свете зари,
Которую видел одной из последних,
Пред тем, как на ложе своем замереть.
Нет смысла шептать мне пустые моленья,
Меня не услышат ни боги, ни смерть...»
