Такси летело по трассе, почти не снижая скорости на поворотах... ветер шумел, врываясь в открытое окно, и сдувал в салон белёсый сигаретный дым... Джон Константин полулежал на заднем сиденье расслабленно и безучастно, наблюдая, как тлеет белая линия в паре сантиметров от фильтра... Укачивало... Начал моросить дождь...
«Он сидел в одном из баров Бруклина после тяжёлого дня в компании одержимого ребёнка: в девочку вселился демон – цепкий, противный, злой... Джон привычным движением вынул сигарету, прикусил фильтр и щёлкнул зажигалкой, но не успел прикурить... чья-то рука нежно коснулась его плеча, а в следующее мгновение шикарная блондинка уселась на соседний стул...
— Скучаешь, милый? — томно спросила она.
Он, наконец, закурил и основательно приложился к полупустой бутылке бренди. Ему не хотелось отвечать, но и промолчать Джон не мог. Он только открыл рот, чтобы высказать что-то язвительное и дерзкое, может быть даже пошлое, но блондинка взмахнула шарфом, на мгновение скрыв лицо, и вдруг превратилась в...
— Господи, Мэнни! А я только настроился на приятную беседу, — возмутился Джон.
— Мне стоит говорить, что я сильно усомнился в твоих намерениях?.. Видимо нет.
Константин ухмыльнулся.
— Чего припёрся, птенчик? Опять возвестишь о великом зле и слиняешь наблюдать со стороны?
— А ты по-прежнему топишь чувства в этой гадости? Бежишь от прошлого?
— Да пошёл ты! — Джон снова зажал фильтр в зубах.
Мэнни не ответил, но продолжал смотреть своими потусторонними глазами, словно сканируя его грешную душу. Правда хватило ангела ненадолго, и он снова пристал с вопросами.
— Её образ преследует тебя, ведь так? От себя не сбежишь, Джон.
— Отъебись! — он докурил и с остервенением потушил сигарету, допивая остатки бренди.
Ангел поморщился.
— Ты должен вернуться... Знаю, знаю, она с Джимом, ты желаешь ей счастья, но именно сейчас я прошу тебя вернуться к ней. Зед умирает. Она звала тебя, Джон.
Константин встал, поправил плащ и кинул несколько купюр на барную стойку.
— Я сказал, прочь, пигалица!
