Мне-то за что такое ? - хотела спросить я, но не стала этого делать

.............

Тооориииин! – провыла я, лежа вверх ногами на своей кровати.  – Что? – раздался недовольный голос из соседней камеры.  – Зимой и летом одним цветом, – лениво сказала я ему.  – Ель, – все тем же недовольным тоном ответил гном.  Я напряженно массировала виски, вникая в слово, а после удивленно распахнула глаза и подорвалась с места, в попытке сесть, но вместо этого, потеряв равновесие, кубарем свалилась с кровати на жесткий пол темницы. Потирая ушибленную поясницу и разминая ноющие лопатки, все-таки приняла вертикальное положение и прильнула к холодной стенке, разделяющей меня и Короля.

Откуда ты знаешь? – ошеломленным, чуть испуганным голосом спросила я.  – Ты сказала, – с обреченным вздохом отозвался Дубощит.  – Когда? – отшатнулась я назад, еще более удивленно вопрошая.  – Два дня назад, когда оказалось, что это был не яблочный сок, – говорил Торин, как будто уже не первый раз это повторял.  – Что?! Меня опоили, что ли?!  – Нет, скорее, ты просто не умеешь пить, – вновь вздохнул мужчина. – Это был обычный сидр.  – Конечно я не умею пить! – возмутилась я. – Последний раз я пила алкоголь двенадцать лет назад, когда поспорила с подругами, что не смогу выпить стакашку водки, а потом пойти в школу. К слову, я тот спор выиграла. Никто даже не заметил.  – Я знаю.  – Я и это успела рассказать? – глазенки на лоб полезли, а волосы начали седеть. – Что еще я говорила?  – Погоди... – настороженно прозвучал голос Королевича. – Ты протрезвела?  – Полагаю, да, – пожала плечами я, зачем-то ощупывая щеки и нос.

По замку прогрохотал какой-то оглушительный стук, будто что-то увесистое скатилось по длинной лестнице. На шум сбежалось несколько стражников и не куда-нибудь, а в темницу, которая сейчас была полна заключенных. Эльфы недоуменно заозирались, не понимая, откуда взялся этот звук, ведь все арестанты были на месте и не подавали виду, что им известно что-то об этом. Стража немного потопталась и отправилась на поиски других источников такого грохота. Как только они скрылись из виду, пленники оживились, возвращаясь к своему прерванному занятию, а именно – ругани.  – Ты офонарел что ли, чмо французское?! – в полголоса визжала я. – Мы с тобой пять дней знакомы! Как можно такое предлагать?!  – А что я такого сказал? – тоном невиновного отозвался парень. – Ты девушка симпатичная, да и бойфренда у тебя вроде нет. В чем проблема?  – В чем проблема, спрашиваешь?! Да в том, что это отвратительно! Я не стану спать с первым встречным! Я кто, по-твоему, ночная бабочка?! Да и с чего ты взял, что у меня нет парня?! – чуть не надрывая горло пищала я, красная от возмущения, которому не было предела.  – Хорошо, ладно, хватит на меня кричать, женщина, – опасаясь за свое здоровье, примирительно заговорил Натан. Я тут же схватила еще один булыжник, что валялся в камере, и замахнулась на него. – Постой, стой! Извини, ладно? Я не подумал!  – Не подумал, потому что думать нечем, имбецил! – шипела я на него. – Я, конечно, слышала, что французы те еще извращенцы, но чтобы настолько! Когда выйду отсюда, разукрашу тебя во все цвета радуги!   – Черт, я думал, что русские женщины более раскрепощенные, – пробурчал парень, отворачиваясь к стенке темницы.  – Половина моей родни с Кавказа! Я не твоего полета птица! Так что иди ты лесом! – сказала я, ставя точку в нашем споре.  Натан ничего не ответил, и мы оба расселись в своих углах камер. Какое-то время вокруг стояла гробовая тишина. И мне вдруг стало стыдно перед моими спутниками за всю эту сцену. Я подошла к решетке.  – Ребят, простите за этот балаган, вам, наверное, было неприятно это слушать, – извиняющимся тоном сказала я в пустоту, а эхо подхватило мои слова и передало их всем моим братьям по несчастью.  Мне ответили не сразу. Видимо, мужики еще были ошеломлены произошедшим. Они ведь у меня такие впечатлительные.  Вдруг послышался смешок. И не откуда-нибудь, а из соседней камеры, где сидел Торин. Меня это немного удивило, думала, он вообще промолчит, будто эта ссора его абсолютно не трогала. Почему же он смеется?  – Люба, это было нечто, – похвалил меня Король. – Я знал, что у тебя крутой нрав, но не думал, что на столько. Я хотел заступиться за тебя, а ты устроила такой разгром. Да, мечом такого не добьешься.  Это были самые приятные слова, которые я слышала за последнее время. И, что главное, от самого Торина Дубощита. Слова остальных уже не доходили до моих ушей.

Томат, – говорю я.  – Театр, – отвечает Балин.  – Река, – произносит Бильбо.  – Алмаз, – слышится от Торина.  – Зебра, – встревает неожиданно Натан.  – А я на тебя еще злюсь, – спокойно отзываюсь я.  – Да ладно тебе, я же извинялся миллион раз, – отвечает парень.  – Ладно, ты принят, хоть кто-то разнообразит игру земными словечками, – пожимаю я плечами.  – Ура. Итак, зебра, – повторяет Натан.  – Аппетит, – продолжаю я.  – Топаз, – вновь звучит голос Торина.  Я чуть не лезу на стену. У него на уме есть что-нибудь кроме драгоценностей?

Значит, план таков, – заговорщицким голосом шепчу я, припав к решетке. – Бильбо вырубает охранника приемом айкидо, берет ключи, выпускает нас, мы вызываем вертолет, ну, или орлов, и мотаем отсюда ко всем чертям.  – Луна, я не знаю никаких кидо, – недоуменно говорит хоббит.  – Дорогой мой Бильбо, это просто формальность, ты смело можешь воспользоваться лопатой, – милым голоском сказала я ему.  – Зачем мне лопата?  – Ударить охранника по затылку, ну! Бильбо, ты что, не слушал меня?  – Зачем бить кого-то лопатой?  – О, Мерлин... как здесь много работы...

Я бегу вниз по ступеням, пытаясь держаться поближе к Торину. Я, в очередной раз, едва не отстала от гнома, и он ухватил меня за локоть, чтобы помочь мне держаться нужной скорости. Когда мы достигаем подвала, откуда нам и предстоит уплыть в бочках, мужчины начинают ссориться с хоббитом, а мы с Натаном стоим в сторонке и ждем, когда же нас рассадят по эконом-местам. Ведь, очевидно же, бочек на всех не хватит, и нам придется плыть с соседями.  – Люба, пошли, ты со мной, – сказал Дубощит, снова беря меня под руку.  – Чего? – чуточку удивляюсь я скорее тому, что это сказал сам Торин, а не тому, что делить бочку мне придется именно с ним.  – Ты же помнишь? Если мы разделимся, быть беде, – твердо проговорил гном.  – Точно, ты прав, – мысленно стукнула себя по голове.  Однако, когда мужчина залезает в выбранную бочку и протягивает мне руки, чтобы помочь, я все же не могу скрыть легкий румянец на щеках. Только не пойму, это от его заботы ко мне, или от неприлично тесной бочки.