34+35

Часть 1

Недавно она написала мне: «Не хочешь попробовать 34, 35?», и я сначала не понял, подумал, чё за математика? А затем она пригласила меня к себе, — ухмыльнувшись, Намджун откидывается на спинку скамейки в аудитории с довольным выражением лица, явно припоминая прошлую бурную ночь.
— Ты серьёзно не понял? — прыскает со смеха Хосок. — Неудивительно, что твой средний балл по математике едва до тройки дотягивает.
— Откуда ж мне было знать, что их нужно сложить! — тут же взвинчивается Намджун, вскидывая руки в защитном жесте.
— Будет забавно, если после этого вы и вправду пошли математикой заниматься, — едва сдерживаясь от смеха, Чонгук тычет парня локтем в бок, явно издеваясь.
— Ребята, я вас ненавижу, — со вздохом заключает Намджун, разводя руки в стороны. Он тут хорошей новостью, значит, поделиться с ними решил, а эти двое как обычно. — Вы такие токсичные. Уверен, что не все в курсе этого прикола. Это же песня, так ещё и на английском. Разве его реально кто-то знает без переводчика?
Хосок одним лишь смешком отвечает на его вопрос, потому что из них двоих он единственный, кто действительно знает и английский, и математику, и многие другие предметы. Чонгук предпочитает ничего не отвечать, чтобы не позориться, потому что единственный язык, которым он хорошо владеет, это тот, что у него во рту.
Аудитория постепенно начинает наполняться студентами, и парни тут же затихают, когда впереди мелькает знакомая фигура, а затем присаживается на привычное место в двух рядах от них. Ребята переглядываются между собой и пускают смешки.
— Уверен, кто точно не знает об этом, так это наш Мистер Заучка, — полушёпотом произносит Хосок, прикрываясь ладонью, и бросает взгляд на впереди сидящего студента в небесно-голубом джемпере и с привычными кудряшками на голове.
Ким Тэхён — парень с их потока. Очевидно, не самый популярный и, так же очевидно, порядочный студент, кто не пропускает ни одной пары, даже если подхватил простуду, и кто учится по ночам, не смыкая глаз почти до самого утра, чтобы потом явиться на лекции и блеснуть своими глубокими познаниями в предмете. Хосок с Намджуном как-то сразу выбрали его в качестве предмета насмешек, потому что одевается он как самый настоящий задрот. На нём всегда
рубашка под джемпером пастельного цвета или, чего ещё хуже, в клеточку; вечно круглые очки, которые делают глаза парня больше чуть ли не в два раза, и завивка на тёмно-каштановых волосах. Иногда это выглядит прилично, а иногда он перебарщивает и приходит на пары словно пудель, с чего ребята постоянно смеются.
Ким Тэхён никакого внимания на них не обращает, просто учится себе, торчит денно и нощно в библиотеке и даже в кафетерии сидит, уткнувшись носом в книги. Чонгук, как и его непутёвые друзья, честно не может понять такой тяги к знаниям. Намджуну лишь бы скрасить свой вечер с очередной красивой девчонкой-первокурсницей, Хосоку лишь бы не пропустить намечающуюся тусовку, а Чонгуку... ему, в принципе, нет дела ни до тусовок, ни, тем более, до девушек. Он по парням и уже очень давно. Так что, ему лишь бы не вылететь из универа со своей успеваемостью, которая пытается удержаться на плаву словно одинокий буёк во время шторма.
Короче говоря, Ким Тэхён выглядит, как самое настоящее олицетворение девственности. Так что Хосок знает, о чём говорит.
— С математикой у него проблем нет, как и с английским, но вот со всем остальным... — прикрываясь ладонью, добавляет Намджун, и парни тихо посмеиваются, глядя в спину парня.
— Думаешь, он ещё девственник в свои двадцать... Сколько ему? Двадцать один? — навскидку произносит Хосок. Они то и дело поглядывают в сторону Кима, проверяя, чтобы тот их не услышал.
— А кто ему даст? — прыскает со смеха Чонгук, устремляя взгляд на кудрявую макушку, и добавляет: — Разве что пудели.
Парни поддерживают его смехом.
— Ну-ка, Чонгук, у тебя же есть его номер? — зачем-то спрашивает Хосок. — Да где-то был, если ещё не удалил. А тебе зачем?
У Чонгука номер Тэхёна, если и хранится, то только по одной простой причине: как-то раз он писал ему с просьбой сделать ему проект по истории Кореи, конечно же, за отдельную плату. Чонгук тогда пропинал хуи весь семестр, а когда приспичило, уже не было ни времени, ни знаний для того, чтобы справиться в одиночку, а Ким Тэхён в истории разбирался лучше, чем любой другой студент, так что выбор был вполне очевиден.
— Предлагаю написать ему. По-любому он не шарит за такие приколы, хоть посмеёмся с его ответов, — предлагает Хосок.
— Ты хочешь, чтобы я написал ему: «Не хочешь попробовать 34, 35»? А не будет ли странно такое присылать? Вдруг мне ещё пригодится его помощь с учёбой, а я окажусь у него в «чс»? — Чонгук смотрит на друга с сомнением.
— Вот и предложишь ему позаниматься с тобой математикой. Всё равно скоро контрольная намечается. Я уверен, что ты ни черта не знаешь, — давит смешок Хосок, а у Чонгука глаза размером по пять копеек делаются.
— Скоро контрольная? Вот чёрт... — вздыхает он разочарованно, откидываясь на спинку скамейки. Похоже, пришло время снова писать Мистеру Заучке. Чонгук и вправду не знает ровным счётом ничего, а завалить он не может — и так ходит по тонкому лезвию. — Ладно, давайте напишем ему. Но только во время перерыва, иначе он обо всём догадается.
Ребята соглашаются, а Чонгук тем временем, разблокировав телефон, принимается искать в Какао старые чаты в поисках нужного. Контакт с Ким Тэхёном у него всё ещё сохранен и подписан как «Мистер Заучка». На аватарке какой-то пушистый пёс вместо селфи — шпиц, вроде бы, странно, что не пудель. Чонгук давит смешок с собственной же шутки и блокирует телефон, откладывая его в сторону и принимаясь слушать скучнейшую лекцию по математическому анализу в ожидании конца занятия.
После пар ребята втроём заходят в кофейню, расположенную недалеко от студенческого кампуса, где частенько любят зависать, и, быстро сделав заказ, садятся за дальний столик возле окна, в которое пробиваются весенние лучи солнца. Ким Тэхён обычно сюда не заходит, поэтому Хосок забирает у Чонгука телефон, и, открыв нужный чат, принимается быстро строчить сообщение.
— «Тэхён, привет! Чем занимаешься сегодня вечером? Мне нужна помощь с математикой». Ну как, нормально? Вроде не должен догадаться, — спрашивает Хосок, пробегая глазами ещё раз по написанному тексту, прежде чем отправить. Не успевает он вернуть телефон Чонгуку, как сообщение тут же оказывается прочитанным. — О, уже прочитал! А он быстрый однако, — хмыкает Хосок, видя две подсвеченные галочки возле своего сообщения, и парни с любопытством заглядывают в экран телефона. Внизу отображается плавающее «печатает...», и ребята ждут с предвкушением ответа.
Мистер Заучка:
Привет. По какой теме?
Парни пускают смешки, когда Хосок принимается печатать ответное сообщение, скалясь в ухмылке.
Чонгук:
Давай займёмся 34, 35?)
— Не надо скобку, он же догадается, — спешит добавить Чонгук. — Он? — насмешливо произносит Намджун. — Да ни в жизнь.
— Ну да, ты же не догадался, мистер Извращенец, — хмыкает Хосок, на что Джун закатывает глаза. — Ладно, скобку уберём, — он стирает ненужный символ, а затем задерживает палец над кнопкой «Отправить», поднимая взгляд на парней. — Ну что, отправляем?
— Отправляем, — согласно кивает Намджун, и сообщение тут же улетает его адресату.
На этот раз читают его уже дольше, и ребята отвлекаются на кофе, принимаясь обсуждать другие темы. Время от времени они поглядывают на экран телефона, где всё ещё красуется «не прочитано». Проходит чуть больше получаса, прежде чем серые галочки сменяются на жёлтые, только вот ответ так и не приходит.
— Спугнули пацана, — хохочет Хосок, и парни подхватывают его смешками.
— Если он теперь не поможет мне с математикой, мне конец, — стонет Чонгук и уже думает, как выкручиваться перед Кимом, чтобы тот всё-таки позанимался с ним. Шутки шутками, а вот на учёбу класть нельзя, иначе можно заработать пендель от деканата.
Разговор о Ким Тэхёне быстро сходит на нет, и парни продолжают болтать о другом, прежде чем расходятся по своим домам, уже позабыв о шутке, проделанной над сокурсником.
Чонгук возвращается к себе и, переодеваясь в домашнюю одежду, ложится на кровать, беря в руки телефон и открывая недавние чаты. Новых сообщений от Мистера Заучки всё также нет, и Чон мысленно вздыхает, пытаясь придумать, что ему написать.
Он начинает что-то печатать, затем стирает, понимая, что «ой, ошибся чатом. Я хотел написать про интегральные уравнения» звучит слишком уж глупо. Через несколько попыток он отбрасывает телефон в сторону и отчаянно стонет, запрокинув голову назад. Только вот звук входящего уведомления заставляет его быстро подобрать телефон и удивлённо поглазеть на сообщение от Тэхёна.
Мистер Заучка:
Что?..
Чонгук давит смешок, уже подумывая написать в общий чат ребятам, но затем решает сначала ответить, а уж потом переслать сообщения с Тэхёном в беседу.
Чонгук:
34, 35
Это в учебнике
Мистер Заучка:
Каком учебнике?
Чонгук, не сдерживаясь, хохочет и принимается печатать новое сообщение.
Чонгук:
По интегральным уравнениям
Вроде бы, там точно было что-то такое...
Тэхён вновь затихает, молчит несколько минут, пока Чонгук хихикает над их перепиской и параллельно с этим печатает в чат с Хосоком и Намджуном, а затем всё же отвечает.
Мистер Заучка:
Эм... Ладно. Когда хочешь начать?
Чонгук тут же подскакивает. Вот так повезло, думает он. Кажется, Ким ни о чём не догадался, так ещё и согласился помочь. Как говорится, шалость удалась. Чон расплывается в довольной ухмылке, принимаясь печатать ответ.
Чонгук:
Давай сегодня вечером
Мистер Заучка:
Скинь адрес, буду часа через три
Чонгук отправляет ему сообщением свой адрес и, пока ждёт парня, переписывается немного с друзьями, которые продолжают смеяться над Кимом, а затем коротает время за компьютером.
Тэхён приезжает ближе к семи, как и обещал, и Чонгук, вскакивая с кровати, энергично топает в коридор, уже предвкушая, как будет смущать Ким Тэхёна своими подколами. Намджун с Хосоком попросили передать им в мельчайших деталях, как будет краснеть Ким, с каким смятением и непониманием он будет смотреть на Чонгука, который заладит ему о «34, 35 в учебнике». В общем, Чонгук при полной готовности оттягиваться сегодня.
— Привет, — нагловато ухмыляется Чонгук, распахивая дверь.
Тэхён перед ним почему-то вздёргивает бровь в лёгком недоумении и окидывает Чонгука коротким взглядом, прежде чем, поправив лямку рюкзака на плече и прочистив горло, спросить:
— Привет. Могу зайти?
Чонгук, отходя в сторону, пропускает парня в узенький коридор и включает свет, тут же заполняющий собой небольшое пространство. Он живёт один, снимая однушку на деньги с подработок, а также тех, что каждый месяц ему выделяют родители на расходы, пока он студент. Квартирка у него хоть и скромная, зато в ней определённо уютно, потому что он любит тратиться на всякий хлам вроде различных цветных горшков для растений, плетёных корзин для белья, вазочек, стоящих на кухонных полках, и рамок для фотографий, даже если большинство из них остаются пустыми, ведь фоткаться ему особо не с кем.
Пока Тэхён стягивает с себя весеннее пальто и разувается, Чонгук недолго осматривает его. Парень, как обычно, в клетчатом кардигане, в котором он частенько любит появляться на парах, из-под него проглядывается белая футболка с какой-то чёрной надписью на английском. На ногах — обычные чёрные джинсы, а на носу привычные очки в круглой оправе. Разве что на голове теперь не пудель, а более-менее нормальная укладка.
Чонгук усмехается.
«Ну что за задрот», — думает он.
— Туда, — указывает Чонгук на одну из дверей, когда Тэхён выпрямляется и молчаливым взглядом интересуется, куда проходить.
Когда они заходят в спальню, Тэхён лишь немного оглядывается по сторонам, изучая новую обстановку: светлые стены, на которых красуется парочка плакатов с Гарри Стайлсом и Чарли Путом, несколько горшков с цветами покоятся на подоконнике, на журнальном столике разбросаны журналы и пара томиков с мангой, а синие подушки, разложенные на кровати, сочетаются
с такого же цвета шторами. Здесь уютно, совсем не так, как Тэхён представлял себе дом отвязного парня со средним баллом три-и-четыре по всем предметам в табеле.
Ким присаживается за белый стол, на котором стоит компьютер и валяется пара ручек с карандашами, а затем выкладывает на его поверхность учебник и чистую тетрадь для занятия. Чонгук плюхается на соседний стул, коротко поглядывая на парня. Тэхён стягивает с себя кардиган, оставаясь в одной футболке, и Чонгук заинтересованно смотрит на его мышцы.
Ким довольно худощавый, но руки его, кажется, не такие уж и слабые, когда тот, ухватившись за спинку стула, отодвигает его и присаживается рядом, а его бицепсы заметно натягиваются под золотистой кожей.
— Интегральные уравнения, значит? — хмыкает Ким, заставляя Чонгука слегка сбиться с толку. Наверное, он впервые в жизни видит, как Тэхён усмехается в слишком уж дерзкой манере, и это вгоняет в ступор. Он что, и вправду усмехнулся? Этот Мистер Заучка и задрот?
— Ага, — прочистив горло, отвечает тот. — На тридцать четвёртой странице, — усмехается Чонгук, краем глаза поглядывая на парня, в попытках уловить его реакцию.
— Тридцать пятый номер? — отвечает Тэхён всё с той же усмешкой, пока листает до нужной страницы.
Чонгук, словно заторможенный, кивает, не понимая, то ли он стебётся над Кимом, то ли тот над ним...
— Такого нет, — сообщает Тэхён, глядя в учебник, прежде чем поворачивается лицом к Чонгуку, глядя на него в ожидании объяснений.
— Ой, наверное, ошибочка вышла. Мне казалось, что там точно было «тридцать четыре, тридцать пять»... — стараясь скрыть насмешку в голосе, отвечает Чонгук, но тут же замирает, когда Тэхён резко захлопывает учебник и разворачивается к нему лицом.
— Ты думаешь, я совсем дурак и не знаю, что значит «34, 35»? — он вздёргивает бровь. — Тут даже математиком не нужно быть, чтобы понять, — Тэхён, скрестив руки на груди, смотрит на Чонгука по-лисьи из-под тонких линз очков.
Что-что, а этого Чон уж точно не ожидал услышать из уст Ким Тэхёна. То есть, вы хотите сказать, что он с самого начала знал, что имел в виду Чонгук, когда писал ему: «Давай займёмся 34, 35»? Знал и всё равно пришёл к нему? Что это всё может значить?
— Я... — проглатывает Чонгук, но, не находясь с ответом, просто замолкает, пытаясь быстро сообразить, как ему выкручиваться из этой ситуации. Намджуну и Хосоку точно влетит за их глупую шутку.
— У меня есть два варианта, почему ты написал мне это, — голос Кима заметно оседает, когда он наклоняется к Чонгуку, заглядывая в его растерянные глаза. — Либо ты решил приколоться надо мной со своими дружками, либо... —
он постепенно всё больше сокращает расстояние, а его ладони неожиданно касаются чонгуковых коленей и неторопливо ведут вверх, оглаживая мягкие бёдра сквозь ткань домашних штанов. Чонгук, затаив дыхание, лишь молчаливо моргает. — Либо ты хочешь, чтобы я отымел тебя в позе «69».
Глаза Чонгука распахиваются так широко, что он забывает, как моргать, дышать и вообще что-либо делать. Горячие ладони всё ещё покоятся на его ляжках, пробираясь выше, а большие пальцы будто невзначай проводят по внутренней стороне бёдер в опасной зоне — возле паха. Чонгук всегда был убеждён, что он — актив. Но глядя в глаза Тэхёна, ему кажется, будто что-то очень сильно трещит по швам.
— Так и знал, что постебаться решили, — со вздохом заключает Тэхён, улавливая реакцию Чонгука, и встаёт со стула, принимаясь убирать учебник с тетрадью обратно в рюкзак.
В принципе, он и не рассчитывал на что-то другое. Он знает Чонгука и его придурковатых друзей, а ещё он знает, что те обычно про него говорят, считая его задротом по учёбе, и что одевается он как тот же задрот. А Тэхёну просто нравятся мягкие джемперы с рубашками и простые брюки. Только вот чего они не знают, это что по внешнему виду человека никогда не стоит судить.
У Чонгука тем временем крутятся шестерёнки в голове. Ему ведь всегда казалось, что Ким Тэхён из тех парней, кто выберет одну единственную женщину и проживёт с ней всю жизнь. У него даже не было мыслей о том, что он может оказаться геем, так ещё и, судя по всему, с опытом. Ещё они с друзьями были почти на сто процентов уверены, что Ким Тэхён — девственник. Ну ведь кто может ему дать? Но, судя по тому, как он сумел вогнать Чонгука в лёгкий сексуальный конфуз всего парой фраз, ставит его девственность под большое сомнение.
— Стой! — Чонгук, вскакивая со стула, резко хватает его за запястье, вынуждая Тэхёна остановиться и оставить рюкзак всё также висеть на спинке стула вместе с джемпером. — А ты разве... не девственник?
— Мне двадцать один, чел. Я ещё с семнадцати не девственник, — усмехается тот.
Мир Чонгука заметно пошатывается после этого, а в голове происходит медленное переосмысление всего, что он когда-либо думал о Ким Тэхёне. Это что, получается, Мистер Задрот на самом деле никакой не задрот? Даже сам Чонгук лишился девственности на год позже него...
— С... семнадцати? — переспрашивает Чон, заставляя Тэхёна пустить смешок.
— Ты думал, если я хорошо учусь, то половая жизнь у меня напрочь отсутствует? — вздёргивая бровь, он делает шаг вперёд, отчего Чонгук, тут же отступив назад, врезается в стол позади себя и цепляется за его края пальцами. — Позволь разрушить твои представления обо мне, — прижимая Чонгука бёдрами к столу, он склоняется над его ухом и шепчет: — Я люблю трахать таких красивых мальчиков, как ты.
У Чонгука земля из-под ног выбивается, когда горячее дыхание опаляет его кожу возле уха, а колено чуть надавливает между ног, задевая небольшой бугорок в штанах. От Тэхёна веет приятным ароматом одеколона, его глаза выглядят такими выразительными и пронизывающими, а пухлые губы впервые кажутся Чонгуку настолько привлекательными, что он окажется вовсе не против, если его сейчас поцелуют.
— Что, неужели я впечатлил тебя, Чон Чонгук? — хмыкает Тэхён, окидывая застывшего на месте парня довольным взглядом. — Вообще-то, мне всегда казалось, что ты актив, но глядя сейчас на тебя, мне кажется, — он наклоняется чуть ближе, заглядывая в красивые глаза, медленно помаргивающие, — что ты не откажешься от моего предложения вылизать тебя.
— Ч-Что?.. — Чонгук широко распахивает глаза, не ожидая услышать подобного из уст того, кого привык видеть и называть задротом. У него галлюцинации после сегодняшних лекций или что? Тэхён перед ним сейчас такой... другой. Это сильно сбивает с толку. — Что происходит?..
— Полагаю, твоя шутка вышла из-под контроля, — опаляя горячим дыханием ушную раковину, Тэхён подцепляет пальцами шнурки чонгуковых штанов и, развязывая их одним движением, тянет парня на себя, прижимаясь своими бёдрами к его. — Теперь моя очередь стебаться над тобой, Чонгук-а, — прикусывая мочку его уха, Тэхён скользит ладонью к паху и слегка надавливает на небольшой бугорок, оттопыривающий штаны Чонгука. — Расскажешь потом своим друзьям, как я прижал тебя к столу, а у тебя постыдно задрожали ноги, м?
Парень густо сглатывает, замечая, как его колени и впрямь подрагивают под натиском чужих крепких бёдер, а внизу живота ощутимо завязывается тугой узел, настойчиво пульсируя.
— Я не знал, что ты можешь... так, — ахает Чонгук, когда Тэхён, выдохнув ему в ухо, скользит кончиком языка вдоль шеи, а затем несильно всасывает кожу, сводя чонгуково нутро приятными спазмами.
— Я и не такое могу, Гук-а, — Тэхён оставляет короткий поцелуй на линии его челюсти, скользя руками вверх по бёдрам, а затем, подхватывая Чонгука под них, усаживает его лёгким движением на край стола, заставляя того удивлённо охнуть. — Тебе интересно, что я могу? — чуть отстраняясь, Тэхён смотрит на Чонгука потемневшими глазами, отчего тот вздрагивает, ощущая, как по телу пробегает мелкая дрожь. Он сглатывает, когда Тэхён наклоняется, чтобы прошептать напротив его губ: — Трахать тебя всю ночь, и не только в позе «69».
— Блять... — рвано выдыхает Чонгук.
Тэхён, разводя его ноги пошире, помещается между ними и подтягивает парня к себе, заставляя упереться своей ширинкой в его пах.
— Знаешь, что я представил, когда ты написал мне: «Давай займёмся 34, 35»? — подцепив пальцами аккуратный подбородок, он вздёргивает его, заставляя Чонгука поднять взгляд. — Как твои очаровательные розовые губы смыкаются вокруг моего члена, пока я мокро вылизываю твою прекрасную пышную задницу.
— Блять... — снова повторяет Чонгук, ощущая, как растущее возбуждение давит на ткань боксеров. — Я... Я не против. Просто возьми меня, Тэхён.
— Так сильно хочешь меня? — губы Кима растягиваются в довольной ухмылке, и Чонгук, как болванчик, только и делает что кивает, потому что разум затуманило так, что говорить даётся с трудом. — Уверен, что не пожалеешь? Потому что я не сторонник краткосрочных отношений и интрижек на одну ночь. Если мы переспим, я захочу большего. Ты точно хочешь, чтобы в универе нас видели вместе?
— Плевать, — стонет Чонгук, откидывая голову назад, когда горячие сухие губы скользят вдоль его шеи, оставляя на коже мелкие поцелуи. — Мне плевать, что скажут другие.
— Правда? Ты ведь и сам говорил всякое про меня. «Да кто ему даст?». Не помнишь такого? — глаза Чонгука распахиваются от осознания, что Ким всё слышал, а Тэхён лишь давит смешок. — Так получается, ты-то мне и дашь, Чон Чонгук, — вновь сцепляя пальцы на подбородке, Тэхён неспешно целует Чонгука в уголок губ, заставляя того вздрогнуть от внезапного прикосновения. — Ещё раз спрошу. Ты уверен? Если да, тогда я поцелую тебя.
Уверен ли Чонгук, что готов на что-то большее с Ким Тэхёном? Честно говоря, он не совсем уверен. Его мир только что крутанулся на сто восемьдесят градусов, и пока что он охуевает. Видеть Тэхёна таким — очень непривычно. Если отбросить назад все предрассудки и посмотреть на него впервые под другим ракурсом, то он очень даже неплох собой. У Тэхёна густые, вьющиеся волосы, спадающие на его высокий лоб, родинки-точки, разбросанные по красивому лицу в самых хаотичных местах. У него пухлые губы, до невообразимого ровный и тонкий нос, а плавная линия челюсти сводит с ума своими очертаниями. Его глаза притягивают словно магнитом. Радужка отдаёт переливами разных оттенков карамельного на фоне почти что чёрных глаз.
Красивый до сумасшествия. И почему только Чонгук не видел этого раньше? А стоило ведь только разглядеть его получше, и он, быть может, дал бы Тэхёну уже давно.
— Да, — отвечает он почти без колебаний, и Тэхёну не нужно много времени, чтобы в ту же секунду примкнуть к его губам своими.
Всё тело мигом бросает в жар, а внизу живота приятно скручивает, стоит их губам соприкоснуться. Тэхён, проходясь по ним кончиком языка, лижет их, смачивая слюной, а затем проникает внутрь, принимаясь жарко вылизывать влажный рот. Чонгук сипло выдыхает прямо в поцелуй и ёрзает бёдрами по столешнице, протягивая руки вперёд и вплетая пальцы в густые локоны. Он ещё никогда прежде не ощущал себя таким крошечным рядом с кем-то. И уж точно не думал, что его позиция альфа-самца так сильно пошатнётся из-за университетского задрота, который целует так глубоко и страстно, как никто и никогда ещё не целовал Чонгука.
Парень хочет податься вперёд, поцеловать сильнее, напористее, а руками пробраться к чужой ширинке, но Тэхён отстраняется, стреляя в него лишь хитрым взглядом. А Чонгуку хочется взвыть от сильного возбуждения и нерасторопности Кима.
— Стой, тебе пока туда нельзя, — Тэхён, перехватывая Чонгука за запястье у своего паха, отводит его руку в сторону. — Сначала займёмся тобой.
Ладно, Чонгук в принципе не против, если его разденут и, наконец, прикоснутся к жаждущей плоти и обласкают каждую чувствительную точку. Он буквально горит, отчаянно желая получить больше, но Тэхён всё продолжает медлить. Он неспешно целует его в шею, оставляя на ней мелкие сухие поцелуи, спускается ниже и, оттягивая ткань домашней футболки, принимается выцеловывать острые ключицы, проводит по ним кончиком языка и вылизывает нежную молочную кожу, заставляя Чонгука мелко подрагивать, сильнее цепляясь пальцами за края столешницы.
Тэхён проводит ладонью вдоль его груди и, нащупывая сосок, скручивает его чуточку сильнее, отчего Чонгук удивлённо охает, издавая высокий писк. Ухмыльнувшись, парень продолжает терзать его бедные соски поочерёдно сквозь ткань стрейчевой футболки. Другой рукой он скользит к выпирающему бугорку и слегка сжимает его через спортивные штаны, заставляя Чонгука шатко выдохнуть и откинуть голову назад.
— Блять, ещё... — умоляет он, активнее двигая тазом. Чёртова ткань так сильно натирает его влажный и колом стоящий член, но Тэхён не спешит от неё избавиться.
— Нравится? — с ухмылкой на лице спрашивает Ким, продолжая поглаживать и сжимать твёрдый член через плотную ткань. — Ты бы мог кончить только от моих рук? Представь, какой это, должно быть, будет позор для такого парня, как ты, Чонгук-а. Дерзкий, популярный, все тебя хотят. А ты готов кончить только от того, как я надрачиваю тебе через штаны?
Чонгук задушено скулит, оттягивая бёдрами. Действительно, кто узнает, подумает, что он сошёл с ума. Знали бы они только, насколько хорошо этот всем привычный задрот просто трогает его. А что будет, когда он войдёт в него? У Чонгука голова кругом от таких мыслей.
— Пожалуйста, потрогай меня там... Без одежды, — снова молит Чонгук, жадно облизывая пересохшие губы.
— Уверен, что такой плохой мальчик, как ты, заслужил? — хмыкает Тэхён, пробираясь под резинку штанов, и вновь сжимает ствол в своей руке через боксеры. Он слегка задевает головку, из которой сочится естественная смазка, пачкая ткань, и поглаживает её мерными движениями.
— Можно я тресну тебя по яйцам, Тэхён? — жалобно скулит Чонгук сквозь зубы. Возбуждение расходится волнами по всему телу, а парень продолжает его изводить.
— Тогда мы не потрахаемся, — обводя кончиком языка мочку уха, Тэхён прикусывает её, пока водит рукой по затвердевшей плоти.
Чонгук вымученно стонет.
— Ладно, я не буду бить тебя по яйцам, просто раздень меня уже, — он чуть ли не хнычет.
Тэхён, ничего не отвечая, лишь довольно хмыкает и, пробираясь под резинку боксеров, проводит кончиком пальца по влажной головке, заставляя Чонгука шумно выдохнуть и откинуть голову назад с хриплым стоном.
— Обхвати мою шею руками, — почти что приказывает Тэхён своим низким бархатистым голосом над его ухом, и Чонгук тут же послушно делает.
Как только руки Чонгука кольцуют его шею, он подхватывает его за талию одной рукой, а другой дёргает спортивные штаны вместе с боксерами вниз. Он возвращает Чонгука обратно на стол и стягивает остатки одежды к щиколоткам, прежде чем тот скинет их самостоятельно и раздвинет ноги пошире. Тэхён, помещаясь между ними, тянет футболку Чонгука вверх, и тот послушно поднимает руки над головой, позволяя парню полностью избавить его от ненужной одежды.
— Только посмотри на себя, — окидывая Чонгука голодным взглядом, Тэхён приближается к его лицу и кладёт горячие ладони на мягкие бёдра, чуть сжимая их. — Когда-нибудь думал о том, что окажешься абсолютно голым в одной комнате со мной?
— Да понял я уже, что ошибался на твой счёт, — скрипит зубами Чонгук и тут же рвано выдыхает, когда чуть шершавая ладонь обхватывает его влажный член и ведёт вниз от головки к основанию. — Можешь трахнуть меня прямо так, я не против.
— А как же твоё желанное «34, 35»? — усмехается Тэхён, проводя рукой вверх, и, чуть оттягивая кожу, скользит подушечкой пальца по уретре, натирая её. Чонгук весь трясётся, а его колени подрагивают, когда он разводит ноги пошире. — Нам придётся переместиться на кровать, но прежде ты кончишь прямо так, согласен? С моей рукой на твоём члене. Будешь для меня послушным мальчиком?
Чонгук уверен, что сходит с ума, не иначе. Грязные словечки, срывающиеся с губ человека, которого он привык видеть лишь за книжками в библиотеке, бьют его реальностью по черепушке, заставляя переосмыслить всё. Тот, кто обычно ходит с причёской пуделя (хотя сейчас Чонгуку его кудряшки уже не кажутся такими дурацкими), кто носит очки и мягкие кардиганы в клетку, на самом деле тот ещё развратник. Теперь стереотип о хороших парнях мигом развеивается в его голове, когда Тэхён так жадно целует его шею, засасывая кожу до ярких отметин, а его кулак скользит по его подрагивающему стволу так умело, что Чонгук готов кончить хоть прямо сейчас.
— Ты можешь кончать в любой момент. Пока разрешаю, — хрипит ему на ухо Тэхён, и Чонгук, отчаянно постанывая, двигает бёдрами навстречу его руке, толкаясь всё сильнее.
Вцепляясь пальцами в широкие плечи, Чонгук проводит по ним ногтями, жалея о том, что не может оставить красных отметин на его коже, и загнанно дышит, ощущая, как оказывается всё ближе к разрядке.
Тэхён умело потирает его уздечку, дразнит головку подушечкой большого пальца и, обхватывая ладонью горячий ствол, быстро-быстро надрачивает. Он играет с отяжелевшими яйцами, перекатывая их в руке, чуть сминает и возвращается к жаркой плоти, вновь начиная дрочить, пока Чонгук, толкаясь в его кулак, ёрзает бёдрами по столу. Оргазм накатывает так быстро и неожиданно, что он не успевает даже заметить, как рука Тэхёна замедляется, а кончики пальцев собирают с головки семя. Чонгук, загнанно дыша, опускает взгляд на свой живот, покрытый каплями густой спермы, и, вздымая голову вверх, встречается с усмешкой Тэхёна.
— Да, я кончил от простой дрочки, не смотри так на меня, — цедит он сквозь зубы, замечая, как тот забавно хмыкает.
— А ты скорострел, оказывается, — беззлобно говорит парень.
— Эй! — уши Чонгука едва заметно краснеют. — У меня... давно секса не было, так что не думай, что я обычно быстро кончаю. Я не... Ой, да пошёл ты нахер, — гортанно стонет Чонгук, на что Тэхён лишь смеётся.
— Да-да, — отвечает тот, коротко улыбаясь. — Посмотрим, как быстро ты кончишь во второй раз, — он похлопывает Чонгука по бедру. — Где у тебя салфетки? Мне нужно тебя обтереть, прежде чем ты снова спустишь себе на живот через пять минут.
Чонгук понимает, что это ёбаный стыд. Но ладно, он заслужил. Сам же про Тэхёна всякое говорил, насмехаясь над ним вместе с друзьями. Ему, честно говоря, стыдно теперь даже. Перед Тэхёном очень стыдно, ведь он кажется парнем очень хорошим, совсем не таким, каким Чонгук его всегда представлял.
— Вот здесь, — чуть краснея ушами, он указывает на шкафчик под столом.
Тэхён подходит к нему и выдвигает самый верхний, доставая оттуда коробку с салфетками, а затем возвращается обратно к Чонгуку. Он аккуратно вытирает капли спермы с его живота, скомкивая очередную использованную салфетку и выбрасывая её в мусорную корзину под столом. А Чонгук наблюдает за ним в этот момент. То, с какой нежностью Тэхён это делает, как деликатно касается его кожи, как начисто обтирает его живот, а затем и головку от семени, вызывает в Чонгуке странный ворох из эмоций и чувств. О нём никогда не заботились, никогда не доводили до оргазма рукой, если это не была его собственная. И, хотя Чонгук понимает, что дело вовсе не в дрочке, а в тех поцелуях в шею, сладком шёпоте и руке, поглаживающей его талию, принять это ему удаётся с трудом. Он всегда был тем, кто даёт, а с Тэхёном ему приходится принимать. И пока что для него это необычно.
Но нравится ему это? Определённо.
— Пойдёшь ко мне на ручки? — усмехается Тэхён, когда выбрасывает последнюю салфетку в корзину и откладывает упаковку на край стола, зная, что она ещё точно пригодится.
— А ты осилишь? — отбивает подачу Чонгук, решая не оставаться в долгу. Его сегодня то и дело что унижают. Нужно же как-то своё достоинство сохранять.
— Так сейчас и проверим, — Тэхён наклоняется к нему, коротко и сладко целуя в губы. Но прежде чем Чонгук успевает углубить поцелуй, он подхватывает его под бёдра, заставляя Чона удивлённо охнуть и тут же обхватить его шею двумя руками. Тэхён поднимает его в воздух, как только парень крепко кольцует его талию ногами, и без особого напряга несёт Чонгука
к кровати. — Ну что? — спрашивает он, укладывая парня на кровать и тут же нависая над ним, разводя ноги пошире. — Осилил?
— Ты... кто такой, Ким Тэхён? — сипло выдыхает Чонгук, продолжая охуевать с каждой секундой всё больше. — Ты почему скрываешь всё это? Что сильный и до оргазма можешь за пять минут довести. Вокруг тебя бы столько парней крутилось, честное слово.
— В том-то и дело, что они мне не нужны, — просто отвечает Ким. — Я не люблю к себе слишком много внимания. И за пять минут это только ты кончил. Другие обычно держатся дольше, — усмехается он.
— Ты!.. — скалится Чонгук, пиная его коленкой в лодыжку, на что Тэхён лишь заливается тёплым смехом. — Это в первый раз! Сейчас я продержусь дольше! Да хоть час.
— Так мало? — усмехается Тэхён, на что Чонгук выпучивает глаза. — Я думал, мы будем трахаться всю ночь, а потом вместе уснём и пойдём с утра на пары. А ты всего часик? Так слабо, Чон.
— Я понял, это ты так отыгрываешься за все мои слова в твою сторону, да? — со вздохом заключает Чонгук. — Можешь веселиться, — передразнивает тот. — Буду кончать, сколько захочу и когда захочу. Всю ночь. Проверим, кто из нас тут ещё слабак.
Тэхён лишь хмыкает в ответ и отводит руку назад, чтобы вытащить из заднего кармана джинсов несколько квадратиков с контрацептивом и два пакетика со смазкой, прежде чем бросить их на кровать рядом с Чонгуком.
— А вот тут ты не прав, Гук-а, — шепчет Тэхён прямо напротив его губ, глядя на Чонгука потемневшими от похоти глазами. — Сейчас ты будешь кончать, когда скажу я. Кончишь раньше, чем я тебе позволю, будешь наказан. И, уж поверь мне, бью по заднице я больно, малыш.
Чонгук силится, чтобы только не застонать с позором от одних лишь грязных словечек, слетающих с губ парня. Раньше он всегда был только сверху и даже не думал о том, чтобы когда-то подставиться. Но сейчас он даже не против кончить преждевременно, чтобы узнать, действительно ли Тэхён бьёт так сильно, как заявляет.
— Ну что, будешь слушаться меня? — спрашивает напоследок Ким, проводя подушечками пальцев по набухшим соскам, и чуть царапает их.
— Д-Да, — задушено отвечает Чонгук.
Тэхён довольно хмыкает и отстраняется, чтобы стянуть футболку через голову. Откидывая её в сторону, он цепляется пальцами за пуговицу на джинсах и вытягивает её из петли, после дёргая язычок молнии вниз. Стягивая с себя джинсы, он отбрасывает их на пол, а затем тянет за резинку боксеров, наблюдая за тем, как Чонгук окидывает его жадным взглядом, облизывая губы и чуть покусывая их в ожидании увидеть долгожданный член. Приспуская белые Calvin Klein, Тэхён тянет их вниз и отбрасывает к джинсам, а Чонгук восхищённо вздыхает, когда твёрдый член, освобождаясь от одежды, выпрыгивает из боксеров, покачиваясь.
У Тэхёна он достаточно большой для того, чтобы Чонгук прифигел и ещё раз отбросил все стереотипы о хороших парнях в сторону. Он довольно толстый в ширину, с крупными пульсирующими венками, огибающими увесистый ствол, а в длину сантиметров семнадцать так точно есть. Чонгук не уверен, что с первого раза в него такое войдёт полностью.
— Музыку включать будем? Твою любимую Ариану Гранде, благодаря которой я сейчас здесь, или так хочешь? — спрашивает Тэхён, укладываясь к изголовью кровати, и подзывает к себе Чонгука, хлопая по своему бедру.
— К чёрту музыку, — сипло выдыхает Чонгук и подползает ближе, окидывая подтянутое тело жадным, изголодавшим взглядом. Грёбанный Мистер Заучка всё это время скрывал едва заметные кубики на своём торсе. Чонгук в тихом ахуе. Если бы он только знал, что под клетчатыми кардиганами и белыми рубашками скрывается такое мускулистое тело, он бы сам к нему на колени запрыгнул, так ещё и с разбегу.
— Ты прав, хочу слышать твой голос, пока буду трахать тебя, — потянув Чонгука к себе за талию, он усаживает парня к себе на колени, позволяя их членам соприкоснуться, и, положив ладони на две упругие ягодицы, оттягивает их и слегка шлёпает по одной.
Чонгук тихонечко скулит, двигая тазом вперёд, чтобы проехаться своим членом по влажному крепкому стволу. Он располагает руки на плечах Тэхёна и подаётся вперед, чтобы соединить их губы в поцелуе. Ким, в такт его толчкам, раскачивает собственными бёдрами, скользя по члену Чонгука своим, и крепче хватается за его талию, сжимая нежную кожу пальцами. Его язык сплетается с чонгуковым, пытаясь достать чуть ли не до чёртовых гланд, губы хаотично мажут друг по другу, почти не попадают, но никого из них это сейчас не заботит.
— Повернись ко мне задом, детка, и подай смазку, — Тэхён шепчет Чонгуку в губы, когда они делают небольшой перерыв от поцелуев, чтобы вдохнуть.
— Хорошо, — послушно отвечает тот и, сползая с бёдер, поворачивается к Тэхёну спиной. Он тянется к пакетику со смазкой и вздрагивает, охая, когда две половинки его ягодиц сильно сжимают, оттягивая в стороны. — Чёрт... — выдыхает он, хватая, наконец, смазку, и протягивает её Тэхёну, заводя руку за спину.
— У тебя хорошая задница, — замечает парень, похлопывая по двум прелестным половинкам и наблюдая за тем, как те мило покачиваются от прикосновений. — Ты когда-нибудь бывал снизу?
— Нет, — отвечает Чонгук, поднимаясь чуть повыше, и упирается ладонями в бёдра Тэхёна. Он опускает взгляд на колом стоящий член перед собой и облизывается, уже желая опуститься на него ртом, но пока выжидает.
— Так значит, я твой первый актив? — обхватывая ладонями упругие ягодицы, Тэхён разводит их в стороны и засматривается на розовую сжимающуюся дырочку. — Мне даже льстит, что я — твой первый актив, — хмыкает парень. — Начинаешь сразу с больших размеров, придётся тебя тогда хорошенько растянуть, сладкий.
Чонгук, чуть откидывая голову назад, сдувает чёлку с глаз и почти бесшумно матерится. Его собственный член то и дело, что дёргается при каждом слове Кима, так ещё и с головки обильно течёт. Он возбуждён до такой степени, что ему кажется, будто он вот-вот кончит, даже не касаясь себя.
Разрывая квадратик с лубрикантом, Тэхён немного разогревает смазку пальцами, а затем приставляет один к сжатой дырке. Чонгук, чуть ёжаясь, немного двигает задом, когда ощущает, что в него вот-вот что-то протолкнут, но пытается расслабиться.
— Тише, детка. Будь хорошим мальчиком, я только один пока что, будет не больно, — успокаивает его Тэхён, водя подушечкой возле входа и тщательно смазывая её.
Чонгук послушно кивает и прикусывает губу, сдерживая рвущийся из горла стон, когда Тэхён проталкивает в него один палец до костяшек. Он медленно вводит его глубже, затем останавливается и убирает палец из дырочки, прежде чем снова заполнить её. По телу проходится табун мурашек, когда к пальцу Тэхён добавляет ещё свой язык, кружа кончиком вокруг его мокрого входа. Это сильно отвлекает, заставляя переключиться на новые ощущения, что Чонгук даже не замечает, как Тэхён постепенно начинает добавлять второй палец, вводя неспешно и осторожно.
Из головки тэхёнова члена сочится естественная смазка, и Чонгук, вновь облизываясь, решает, наконец, прикоснуться к нему. Кончиком языка он слизывает с головки предэякулят, слыша позади себя удовлетворённый вздох, и кладёт ладонь на крепкий ствол, оттягивая кожу вниз и играясь языком с уздечкой. Чонгук в минете довольно хорош, и он это знает, но вот с членами такого размера он ещё дела не имел, поэтому немного побаивается, что не сможет заглотить его полностью.
Когда Тэхён толкается языком в тугую дырочку, вводя два пальца глубже в узкий проход, Чонгук вбирает головку и принимается сладко посасывать её. Он помогает себе рукой у основания, медленно надрачивая, а затем опускается к яичкам, мягко массируя их. Он вбирает толстый член чуть глубже, доходя до середины, и добавляет язык, обводя им крупные вены. Делать минет Тэхёну очень приятно. Он явно готовился, потому что и смазку с презервативами с собой прихватил, и даже тщательно побрился. Если бы они были сейчас в другой позе, Чонгук бы захотел взять настолько глубоко, чтобы уткнуться носом в его гладкий лобок.
Он старательно отсасывает, заглатывая с каждым разом всё больше — по сантиметру, — кружит влажным языком вдоль увесистого ствола, смачивая его слюной и тщательно вылизывая, и вновь опускается ртом почти до самого основания. Стоит головке только упереться в заднюю стенку его горла, как вторая рука Тэхёна скользит к его настойчиво пульсирующей плоти и, обхватив её горячей ладонью, принимается надрачивать. Чонгук давится членом и, выпуская его изо рта, выгибается в спине, когда по всему телу расходятся жаркие волны удовольствия. Он на пределе, ему до жути хочется кончить второй раз, затем ещё раз и ещё, и он уже собирается это сделать, закусывая губу посильнее и толкаясь бёдрами в крепкий кулак, как слышит позади себя низкое:
— Только посмей кончить, — предупреждает его Тэхён, убирая руку с его члена, и Чонгук готов рвать и метать, потому что он уже был готов обкончаться, как шестнадцатилетний подросток с бушующими гормонами, но стоило Тэхёну перестать его трогать, и подступающий оргазм также быстро отступает, а покрасневший от возбуждения член всё продолжает подрагивать и находиться на грани. Чонгуку кажется, что он вот-вот взорвётся. — Если хочешь, чтобы я и дальше продолжал вылизывать твою милую задницу, лучше опустись ртом на мой член и будь хорошим тихим мальчиком. Но не кончай.
— Да ты издеваешься, — воет Чонгук, готовый вот-вот расплакаться. Он не из тех, кто любит оттягивать оргазм, но при этом уж точно может кончить не раз и не два за ночь.
— Я всего лишь хочу, чтобы мы сделали это вместе, так что возражений не принимаю, — говорит Тэхён, вводя в него постепенно третий палец, и Чонгук тут же дёргается, ощущая острую боль. Он негромко вскрикивает и чувствует, как собственный начинает ныть ещё сильнее. — Мой член, твой рот, давай, Чонгук-а, поработай хорошенько.
Над Чонгуком так ещё никогда не властвовали, и если бы ему раньше сказали, что ему это понравится, он бы принял этого человека за сумасшедшего. Но прямо сейчас Тэхён творит с ним что-то невероятное.
Чонгук вновь опускается ртом на твёрдый член и принимается энергично сосать. Он не знает, в чём именно дело. В том, что над ним явно издеваются (или доминируют — он пока точно не понял) или в том, как хорошо его впервые вылизывают. А может, в том, что с ним делает такие вещи человек, на которого он ставил меньше всего. Отныне Чонгук даже на отпетых ботаников не будет думать так, как раньше. Оказывается, в тихом омуте реально черти водятся.
Когда в Чонгука входят уже свободно три пальца, Тэхён чуть оттягивает растянутую дырочку вниз и проскальзывает языком внутрь, вылизывая шероховатые влажные стенки. Чонгук каждый раз порывается дёрнуться, но Тэхён придерживает его другой рукой за бедро, заставляя парня послушно перестать ёрзать.
Чонгук старательно заглатывает глубже, пока его пальцы нежно сминают отяжелевшие яйца, и, наконец, утыкается носом в мошонку, ощущая, как горячий член идеально заполняет его горло, а стенки жжёт от крупной головки, растягивающей их.
— Хороший малыш, — низко басит Тэхён, вынимая пальцы из дырочки, и вновь с силой вводит их в растянутое отверстие, заставляя Чонгука дёрнуться и снова коснуться носом мошонки. В уголках его глаз скапливаются мелкие слезинки, и он, задыхаясь, пытается отстраниться, чтобы вдохнуть, как Тэхён впервые толкается бёдрами, вгоняя член в его горло.
Чонгук задушено стонет, упираясь ладонями в бёдра. Его собственный член так сильно ноет от перевозбуждения, и он готов кончить от того, что его грубо трахают в рот, но после нескольких толчков Тэхён останавливается, и Чонгук, наконец выпуская горячую плоть изо рта, делает глубокий вдох, начиная кашлять. Слёзы мелкими дорожками стекают по его щекам, и он впервые чувствует себя настолько оттраханным и грязным, что ему это нравится.
— Хочешь кончить? — спрашивает Тэхён, обхватывая ладонью твёрдый член, который тут же дёргается в его руке, и водит медленно, но непрерывно. Он припадает губами к растянутой розовой дырочке и принимается толкаться в неё языком, тщательно вылизывая проход.
— Да, блять, да! Хочу, пожалуйста... — молит Чонгук и двигает тазом назад, заставляя Тэхёна буквально уткнуться носом меж его ягодиц.
— Тише, тише, — мягко смеётся Тэхён, отстраняясь. Руку с его члена он не убирает и продолжает неспешно поглаживать подушечкой большого пальца влажную головку, из которой буквально течёт. — Ты ещё пока не заслужил кончить.
— Неправда, — хнычет Чонгук. — Я тебе отсосал.
— Но я ведь не кончил. А я тебе сказал, что мы кончим только вместе, так что не дуйся, малыш. Лучше привстань и займи позу, в которой ты хочешь, чтобы я тебя оттрахал, — Тэхён, похлопывая его по бедру, напоследок сжимает две упругие ягодицы и шлёпает Чонгука по одной из них, заставляя того громко проматериться и выгнуться дугой в спине.
Чонгука так сильно ведёт от нового, прикреплённого к нему прозвища «малыш». Если Тэхён будет называть его так каждый день, он готов выйти за него замуж, хоть сейчас. Раньше ведь только Чонгук мог называть так своих партнёров, при этом никогда не получая достаточного удовольствия от слетающих с губ пассивов: «Да, папочка! Ещё сильнее!». Ему казалось, что «папочка» ему уж точно не подходит, а от слащавых «котик» или «мой зайчик» его даже тошнило.
Но вот «малыш»... Малышом ему быть нравится.
Похоже, он всю жизнь был не в той позиции, а Тэхён только что раскрыл его
настоящую сущность.
Он послушно слезает с бёдер парня и немного задумывается над тем, как ему лечь или встать, потому что он не привык быть снизу. Тэхён в этот момент разрывает квадратик с презервативом и, бросая взгляд на растерянного Чонгука, раскатывает резинку по всей длине, стоя на коленях.
— Ну что? — он подползает ближе к Чонгуку. — Выбрал?
— Я не знаю, как лучше, — смущённо бормочет тот. — Я ведь никогда не был снизу.
— Ну давай тогда «догги», — хмыкает Тэхён и, похлопывая Чонгука по бедру, заставляет того повернуться к нему спиной и встать на колени.
У Чонгука каменно стоит, а от того, что его будут трахать в такой откровенной позе, так ещё и впервые, член готов буквально взорваться и затопить свежие простыни густым семенем.
— Тэхён? — тихо зовёт он, когда парень пристраивается позади него и, оттягивая пальцами две половинки, направляет головку ко входу.