Поздний вечер. Ну, как поздний, девять.
Но для моей жены, это уже очень-очень поздно. Мне обязательно придётся извиняться и спать на диване, если не на коврике.
А дело вот в чём: Моя любимая Машенька – беременна!
Её раздражает всё и вся, она ругается, обижается, но делает это так мило, так трогательно и прекрасно, что как бы я не уставала и не была занята, я сделаю всё, что она попросит.
Хоть Маня только на четвёртом месяце беременности, животик уже больше похож на шестой. Наша дочка идёт в меня. Как говорит Маша: "Во мне растёт будущая модель". Может быть, кто знает...
Но возвращаясь к нашему вечеру.
Вечерняя Москва, прохладный ветер дует в лицо, разряженный телефон, пробки из-за которых я уже час сижу в машине, и из-за которых дома меня ждёт скандал и обида моей любимой.
Проходит ещё полчаса. Время неумолимо приближается к десяти, а мои нервы скручиваются в тугой комок. Вот пробка потихоньку рассасывается. И я даже заезжаю в магазин за вкусняшками. В последнее время Маша полюбила Барни. Особенно с банановым йогуртом. Поэтому, чтобы хоть как-то загладить вину я купила сразу пять пачек, ну и ещё всякого по мелочи.
Паркую машину и почти бегу до дома. Свет везде выключен. Часы на тумбе показывают 22:18. Быстро снимаю обувь и верхнюю одежду, спешу на кухню, чтобы оставить там покупки, при этом, делаю всё на цыпочках. А занесла покупки, чтобы Маша, не дай бог, не начала ругаться и по этому поводу.
Поднимаюсь не второй этаж с замиранием сердца. Не хотелось, чтобы Маня волновалась и ругалась. Поэтому, я очень надеялась, что она уже давно спит.
А утром я бы извинилась, как подобает. Уже подходя к комнате, я увидела еле видимую полоску света из приоткрытой двери. Скорее всего, в спальне включен ночник, Мария использует его для чтения.
Я замираю перед входом. И становлюсь свидетелем милейшей картины, от вида которой, у меня чуть не разорвалось сердце.
– Да, маленькая. Видимо, наша мама Лаура очень занята, раз так поздно её нет дома. – проговаривает Маша, в течение фразы поглаживая животик руками. – Я так надеюсь, что с ней всё хорошо, и что она скоро будет – переходя на шёпот, в её интонации можно было различить еле слышные всхлипы.
Я не выдержала. Не могу смотреть на то, как страдает и переживает моя Машенька.
–Маленькие мои, я приехала – тихо, почти шёпотом говорю я, опираясь на дверной косяк. Улыбаюсь, а у самой на глазах слёзы. Маня вздрагивает, поворачивая на меня голову. Вижу, как в её глазах собирается влага и она суетливо собирается встать. Подхожу к ней и со всем трепетом подаю руки, опираясь на которые, она встаёт.
– Я очень испугалась... – обнимая меня и, утыкаясь носиком мне в грудь, произносит Маша.
Поглаживаю голову Машеньки, пока она роняет солёные капли мне на свитшот.
– Простите меня, мои маленькие. Я больше так не буду. Родная... – извиняясь как ребёнок, приподнимаю голову жены и заглядывает ей в глаза – Я сделаю всё, чтобы вы меня простили... Я вас очень люблю. Простите, что заставляю вас волноваться...
Сама начинаю плакать, ведь поняла, что может произойти, если Маша лишний раз будет нервничать. Рука, ранее находившаяся на подбородке, поднимается выше и поглаживает щёку. Другая ладонь, поглаживает животик.
Наступает тишина. Она прерывается лишь через пару минут, от того, что Маша еле слышно ойкает.
Через пару секунд я понимаю причину.
Наша кроха пошевелилась.
Выпятила свою маленькую пяточку, прямо мне в ладонь.
– Малышка тебя простила. – Маня улыбается так нежно, так искренне.
– Я очень надеюсь на это. – Я тоже начинаю улыбаться, поглаживая животик. Видимо, маленькая и вправду меня простила, раз именно в этот момент решила дать о себе знать.
