тише (шибудосты)

тише

Класс был наполнен раздражающими звуками голосов одноклассников и учителя математики, что тщетно пытался утихомирить в лучшем случае шепчущихся между собой, а в худшем ничего не стесняющихся и смеющихся на весь кабинет малолеток, однако подавляющему большинству из них на эти бесполезные потуги было плевать и они лишь продолжали заниматься все тем же. Федор меланхолично смотрел в окно, наблюдая за направляющимся куда-то прохожими и пытаясь игнорировать шум, что стоял в помещении, ожидая окончания урока, ведь целых пол дня находиться среди шумных подростков и заносчивых, неуравновешенных учителей, что мнят себя непонятно кем, было весьма выматывающе. Однако, на радость Достоевского, это уже последний урок и осталось досидеть ещё приблизительно минут пять.

И вскоре наконец-таки прозвенел звонок, оповещающий о завершении как этого урока, так и в целом этого школьного дня. Черноволосый без лишних промедлений собрал свои вещи и повесив портфель на одно плечо, вышел из кабинета в сопровождении лишь усилившегося гомона. Брюнет уже предвкушал, как дойдя до дома, наконец сможет отдохнуть и уделить время чему-то более приятному, при этом находясь в комфортной обстановке, однако из его грез его вытащили то, что когда он проходил мимо мужского туалета, кто-то затащил его туда, а после и в одну из кабинок, при этом зажав ему рот ладонью.

Федор сразу же начал сопротивляться, однако это было бесполезно, физическая подготовка у него была, мягко говоря, не очень, а с физкультурой у него были отношения "я тебя не трогаю и ты не трогай меня", а человек, что затащил его сюда, был значительно сильнее его, крепко удерживая руки Достоевского у него за спиной. В таком положении обладатель аметистовых глаз не мог увидеть, кто именно решил посягнуть на его спокойствие, и он не мог понять только одно, что кому-то вообще могло от него понадобится? Это казалось ему весьма странным, поскольку он ни с кем не общался, а если быть точнее, то это общение не уходило дальше чем "– что задавали?" и краткого ответа от брюнета на это.

Черноволосого грубо прижали лицом к грязной, обрисованной стене кабинки, продолжая зажимать его рот рукой, Достоевского такие грубости и в принципе то, что кто-то лезет в его личное пространство, ещё и таким образом, мягко говоря, нервировали, но пока что сделать с этим что-то он не мог, Федор мог лишь надеяться на то, что неизвестный понизит бдительность, из-за чего у него появится возможность сбежать, но на это ещё нужно некоторое время. Брюнет все таки перестал сопротивляться, ведь толку от этого не было от слова «совсем», лишь выматывало.