Альфа и омега приезжают на репетицию последними, но нисколько не опаздывая. Открывая дверь в dance-класс, слышат возмущенные вопли J-hopе: – Какой урод и что вытворял с моим креслом?! Или на моем кресле?! Что тут за хрень по нему размазана?! Какого, мать вашу, вся обивка, точно шкура шарпея?! Стоящие бок о бок Юнги с Чимином переглядываются. Омега смущенно опускает глаза, в которых, тем не менее, пляшут чертики-смешинки. Шуга тоже испытывает некоторую неловкость, но при этом закусывает губы и прикрывает рот ладонью, ибо слушать причитания и комментарии Хосока без смеха просто невозможно, особенно вспоминая, какая, в самом деле, непростая, но приятная судьба выпала вчера на долю кресла. Чон начинает поиск виноватых, и первой под его подозрение попадает сладкая парочка – Тэхен и Чонгук. – Ну, что, млять, детишки: мало я вас, наверное, нагружаю? Или много? А вы поэтому мстите и резвитесь на моем кресле, засранцы мелкие. Совершенно не готовые к такому, надо сказать, несправедливому обвинению, два красавчика едва ли ни синхронно широко открывают глаза и рты, а потом заливаются оправдательными воплями такой силы, что Хосок, дабы парни заткнулась, готов поверить и в их невиновность, и, в целом, в ангельские сущности обоих. Вообще, парадокс какой-то: на концертах поют, как мифические сирены, все в зале слюни пускают от эстетического оргазма. А вот послушали бы их в обычной жизненной ситуации. Уши фанатов инфаркт бы поимели. Джин с Намджуном смотрят на троицу хен-маннэ с иронично-каменными лицами: этих двоих Хосоку точно не в чем упрекнуть – репутация обоих исключительно благородна и надежна. Наконец, в поле джейхоупова зрения попадает еще одна парочка. И вот она-то, в самом деле, заслуживает пристального внимания. Если до вчерашнего дня наблюдательный Хосок замечал исключительно взгляды Юнги, брошенные в сторону Чимина, то теперь оба мембера исподтишка с плохо скрываемой симпатией просто съедают друг друга глазами, обмениваются взглядами-молниями, а за улыбками на опущенных в пол лицах определенно прячут смущение. Особенно Пак. Давно его худая бледная физиономия не горела таким румянцем. И, кажется, удовольствием. Вчера Шуга последним оставался в студии звукозаписи, а Чимин – в dance-классе. J-hopе это знает наверняка, потому что сам покинул здание намного позже Ви, Гука, Джина и Нами. А сегодня эти двое явились вместе, причем Чимин во вчерашнем прикиде. Сроду за ним такого не водилось – каждый день выгуливает что-то новое. Особенно после напряженных репетиций: и тренировочную одежду меняет, и повседневную. Альфа Чон непроизвольно втягивает воздух, и его подозрения только крепнут. Он слышит неяркий аромат молочного шоколада, который источает течный омега. Значит, мальчик не ночевал дома, а таблеток, чтобы полностью заглушить запах, у него с собой недостаточно. Юнги, между тем, направляется к лучшему другу, прерывая его размышления: – Хосок, дружище, выключай следователя. Ну, что ты поднял хай из-за такой ерунды? Сам же вчера на репетиции ерзал по своему трону взад-вперед весь вечер. Я тебе новое кресло подарю, могу даже диван для максимального комфорта. «Диван, кажется, больше пригодился бы тебе, Мин», – мысленно произносит Хоуп, и уже вслух: – Гхм, с чего это такая щедрость, друг мой Юнги? – А это тебе от меня подарок будет после концерта за шикарные танцевальные номера к нашим песням. В глазах Шуги друг читает немую просьбу заткнуться, что только подтверждает хосоковы подозрения. Все же не зря господин Чон столько лет успешно проутюживал джинсы на факультете психологии престижного столичного универа, да и последний месяц наблюдения за альфой и омегой давал даже не пищу для размышлений, а, скорее, готовый комплексный обед. «Похоже, к чему у Юнги шло, к тому и пришло. А для Пака стало полной, но приятной неожиданностью, которой он, очевидно, воспользовался. А почему бы и нет? Если у них что-то сложится, будет очень здорово, учитывая пять лет назад случившуюся с Мин драму, после которой у него ни с кем не было никаких серьезных отношений», – рассуждает про себя Чон, постепенно успокаиваясь. – Ладно, парни, начинаем. Завтра сложный день. Гук, да отлепись, наконец, от Тэ. Иначе кресло мне будете покупать вы, а не Юнги... «Со своим омегой на пару», – добавляет про себя. *** Как и любой концерт популярного бэнда, этот, первый для Чимина, проходит на ура. Семь мегаталантливых, успешных, обаятельных парней держат внимание зала даже до выхода на сцену и после ухода с нее. Каждый голос, нота в песне, движение в танце отточены запредельно. Каждая страза на костюме, украшения на запястье и шее продуманы до мелочей. Но импровизированные разговоры и действия мемберов в перерывах между композициями, шутки и подколы в адрес другу друга, живое общение с поклонниками делает атмосферу концерта более теплой, веселой, неформальной. И огромный зал прекрасно чувствует это, погружая парней в океан обожания. Страхи и неуверенность Чимина напрасны: он нисколько не смотрится новичком, хотя и волнуется очень сильно. Омега с легкостью совершает тот самый сложный элемент, что два дня назад перевернул его жизнь, приведя в объятья Шуги, равно как и множество других па – один и синхронно с мемберами. Его необычайно высокий нежный голос благодаря мощному микрофону обволакивает пространство огромного зала, вызывая бурную реакцию зрителей. В какой-то момент Юнги, слушая Чимина с другого конца сцены, понимает, что едва не пропустил момент начала собственной сольной партии. «Ну, Чимин-щи, ты мне за это ночью отплатишь – споешь в другой тональности и в другом месте», – Шуга внутренне улыбается, глядя на младшего. Аккуратный макияж лишь подчеркивает естественную красоту омеги, темные глаза сверкают, пухлые губы сексуально блестят под слоем бледно-розового блеска, пепел густых волос сияет под мощными софитами. У Шуги от этой картины очень не вовремя пробуждаются бабочки в животе, и он, опуская микрофон как можно ниже, делает пару глубоких вдохов. «Ничессе, нашел место и время. Кажется, такие эмоции на сцене у меня впервые», – он вновь улыбается собственным мыслям, одновременно посылая свою необычную улыбку и воздушный поцелуй в зал, освещенный тысячами фонариков в руках фанатов. Традиционный поклон всех семерых, одновременно взявшихся за руки. Все. Можно выдохнуть. Очередной концерт закончен. У Хосока, Джина и Нами сегодня вечером еще запланирован интернет-стрим с поклонниками, на который хены приглашали, по случаю дебюта, и Чимина. Но тот слишком возбужден и утомлен одновременно, поэтому старшие принимают решение перенести эфир с его участием. У Юнги, Хосока и Чимина отдельная гримерка. Чон значительно опередил альфу и омегу. Он входит в небольшую комнату и чутким обонянием тут же ощущает едва-едва слышный аромат жженого дерева. «И кто это тут вздумал херней страдать», – произносит мысленно, но тут же его словно окатывает ледяным душем. Он вздрагивает всем телом, хмурится, снова и снова поводит ноздрями, надеясь, что ему всего лишь показалось. Сейчас в этом серьезном, сосредоточенном, встревоженном альфе никто не узнал бы беззаботного весельчака Хосока.
