ЗАНОВО ЗАВОЕВАТЬ | Теодор Нотт/ОЖП

17. «Ты же не можешь так уйти!»

— я не слышу от тебя никакой правды, хорёк!

— а вот это уже слишком! — сказал Драко и в Кэтрин с помощью магии полетело сразу четыре подушки.

Девушка еле удержалась на ногах и комната снова залилась смехом.

Ребята очень хорошо проводили время, но все резко прекратилось.

Хогвартс накрыла паника.

Это было то, чего практически все боялись до смерти.

Началась война.

  ***

  Кэтрин кидала очередное заклинание в нападающего на неё ученика Хогвартса, Теодор был неподалеку и часто смотрел на девушку, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

  Никто не следил за временем. Все просто дрались, уже не различая, в кого кидают заклинания.

  Теодор отбивался от своего знакомого из когтеврана. Тот не только закидывал его заклинаниями, но и оскорблял всевозможными матными существительными.

Кэтрин отвлеклась на сильный взрыв неподалеку от неё и из-за этого пропустила атаку. Она пропустила непростительное заклинание. Аваду.

Девушка увидела эту ужасную вспышку и через секунду упала на пол, ударившись головой.

Ученик, сделавший это с девушкой уже далеко убежал, не желая отвечать за последствия, но Теодор увидев эту зеленую вспышку летел к Кэтрин и ломал все на своем пути.

  Когда парень заметил падающее тело Кэтрин его сердце пропустило несколько ударов и он не думая побежал. Хотя побежал — мягко сказано.

Он упал перед телом девушки.

— нет, Кэтрин, нет! — кричал он, — ты не можешь уйти! Помнишь? Ты же говорила! Сама говорила, что не можешь! Говорила, что не оставишь меня, Драко, Блейза, Пэнси! Очнись! Кэтрин, пожалуйста! — орал Тео. Он не был готов потерять такого дорогого человека. Из его глаз предательски лились слезы.

  Нотт держал в своих руках тело девушки и всматривался в её глаза, которые были закрыты.

  — нет, Малфой! Ты же не можешь так уйти! Нет! — трясущимися руками обнимая девушку кричал Нотт.

  То ли от прошедшего времени, то ли от криков Теодора в ухо, девушка пришла в сознание.

  И как только Теодор заметил, что она открыла глаза, что она жива, он почувствовал такое облегчение, которого не испытывал никогда в жизни.