Безжалостная империя J.H

Глава 1

                          Джейден
8 лет
В хаосе есть свобода.Когда мой отец говорил это, я не очень-то это понимал. По иронии судьбы, именно эта часть информации осталась в моей голове всплывающим фактом.
Мой отец бизнесмен. В его жизни не должно было быть места хаосу, и тем не менее, он процветал в этом.
Он знал, что люди хаотичны по своей натуре, и что природа важнее воспитания.
Именно это говорится в книгах. Сначала я этого не понимал, но после похищения я вернулся другим человеком.
Как-то я возвращался домой с двумя моими друзьями, Джошем и Энтони, и внезапно всё вокруг потемнело.Нам надели маски на наши головы, а затем нас разлучили. Я так хорошо помню темноту. И дело не только в том, чтобы видеть чёрный цвет. Речь идёт о том, чтобы дышать своим собственным воздухом и думать, что ты им задохнёшься. О том, чтобы замерзать до тех пор, пока ты не перестанешь чувствовать свои пальцы ног или своё лицо.
Темнота — это не просто ощущение. Это фаза бытия.
Вот что говорил психотерапевт, к которому водила меня мама.
Ты боялся, сынок?
Они причинили тебе какую-нибудь боль?
Прикоснулись к тебе?
Я на всё ответил отрицательно. И это правда. Похитители ничего из этого не делали.
Они не пугали меня, не причиняли боли и не прикасались ко мне. Они просто оставили меня... одного.
Это был безмолвный тип хаоса. Ты можешь слышать это в своей голове, но не можешь увидеть это своими глазами или почувствовать кожей.
Это сильное удушье, которое медленно, но верно овладевает тобой.
Я не говорил об этом психотерапевту. Он бы не понял.
Никто бы не понял.
Потому что никто не знает, что произошло, когда похитители отпустили меня на безлюдную дорогу. Я даже не думал о том, чтобы снять пакет, который был повязан на моей голове, хоть мои руки и были свободны.
Я не думал о своих родителях, доме или своих друзьях.
Я не думал о том, чтобы попросить о помощи, хотя это самая нормальная вещь, которую кто-либо сделал бы.
Я ничего из этого не делал.
Вместо этого я стоял там, разведя руки в стороны, и тонул в полном одиночестве в этом безмолвном хаосе.
И он был таким освобождающим, таким чёрным, таким тихим. Ничто не разрушало его, не прерывало и положило ему конец.
Постоянный безмолвный хаос.
Это было, может быть, несколько часов или дней — я не помню.В отличие от Энтони, я не боролся, чтобы найти дорогу домой. Он шёл часами и днями, пока наконец не вернулся.
В моём же случае несколько прохожих наткнулись на меня и вызвали полицию, которая, в конце концов, отправила меня домой.
Я помню слёзы в глазах моей матери, один из которых наливался фиолетовым синяком на веке.
Я помню её объятия и то, как она прижималась ко мне, рыдая, и её голос эхом раздавался вокруг меня, словно тиски.
Она была рада, что я вернулся и что был в безопасности.
И я не обнял её в ответ.
Я не мог обнять её в ответ.
Я просто стоял там и, пока она изливалась слезами, думал о хаосе, который оставил, и том, есть ли хоть какой-то способ вернуть его.
Хаос — это единственное, что заставляет меня остановиться и вглядываться. Это как кнопка паузы в моём мозгу.
Однако не всем нравится хаос. Я понял это, когда мой отец отвёл меня к врачу, потому что я не плакал.
Я не мог плакать.
Внезапно плач стал чем-то излишним. Когда я был младше, я плакал, свернувшись клубком в своей постели.
Я зажимал уши руками и притворялся, что кричащие снаружи голоса ненастоящие. Они были похожи на приведения.
Чего я маленький не знал, так это того, что призраки никогда не появятся.
Наш собственный домашний монстр делал это, и он никогда не оставался на месте. Он никогда не держал свои руки при себе.Всякий раз, когда мамины крики эхом раздавались в доме, я ставил перед собой задачу не выходить туда.Если бы я сделал это, то только бы ухудшил ситуацию.Она бы попыталась защитить меня, и это привело бы к тому, что мы оба бы получили удары и синяки.
Если бы у меня были синяки, мама бы спрятала меня и не позволяла бы играть с моими друзьями, пока они не сошли.
И я не знаю, почему я тогда плакал. В любом случае это всегда было бесполезно. Ни одна наша слеза не остановила бы его и не заставила бы прекратить.
Мы просто были его вещами, с которыми он обращался так, как считал нужным.Будучи успешным бизнесменом с империей за плечами, Уильям Хосслер получил имя и статус. Никто не видел монстра за его улыбками. Никто и не подозревал о его пристрастии к алкоголю или о его твёрдой руке, которую он без малейших колебаний использовал.
На публике он держал меня на руках и души в нас не чаял. Наедине же он срывался, как только мы произносили хоть слово.Я научился молчанию до того, как научился говорить. Тишина даёт тебе пространство для размышлений, для построения планов. Разговоры же навлекают на тебя только неприятности.Познакомившись в Хаосом, я перестал плакать, и среди прочих привычек, я больше не удивлялся, почему мы с мамой застряли с ним, или сделал ли я что-то не так, родившись.
Хаос научил меня многим вещам, и самое главное и них: ты должен начать это сам.
Ты не можешь ждать, пока наступит хаос.
Отец — мастер хаоса. Он вызывал его каждый день. Каждую ночь.
Всё заканчивается тем, что мама сворачивается клубком и прикладывает лёд к своему лицу. Она не хочет, чтобы я видел её, когда она в таком состоянии. И она делает всё, что в её силах, чтобы скрыть это — макияж, выпечка, улыбки.
Много улыбок.
Сейчас она внутри, прячется и плачет.
Я нет.
Я стою на краю бассейна, глядя прямо вниз на всё красное.
Хаос в его истинной форме.
Впервые с того дня, как я вернулся домой, я делаю глубокий вдох. Долгий вдох.
Я могу дышать, и это не чернота. Я могу видеть, и это не темнота. Я могу чувствовать, и это не пустота.
Я не знаю, как долго стою там, наблюдая и пытаясь вспомнить, что он сказал.
Ты чудовище.
Он думал, что я монстр.
Может быть так оно и есть.
Я поворачиваюсь, словно робот, моё тело тяжёлое и негнущееся, и ухожу. Покидаю не только бассейн, но и сам дом.
🦋